Ревенант - Павел Корнев (2020)

Обратный путь отложился в памяти урывками. Огни факелов, темные коридоры, белые штрихи условных обозначений на сером камне стен. Волнами накатывал со спины эфир, мерзкий и липкий, обжигающе-холодный. Дыхание паром вырывалось из пересохших глоток, под ногами клубилась пыль и невесть что еще, а мы бежали, бежали и бежали. Втащить Марту по винтовой лестнице оказалось для меня задачей непосильной, на помощь там пришел Микаэль, благо дальше выискивать путь уже не было нужды. Поворот, еще один – и вот уже впереди полыхает костер.

Когда вывалились наружу, дымный воздух показался самой свежестью, я дышал им и никак не мог надышаться. После глянул в небо и поразился неправдоподобно большой луне, зависшей точно над головами. Пирамида, напротив, растеряла львиную долю своей материальности, она словно частично сместилась из нашего мира, каменные блоки сделались полупрозрачными и слабо светились, будто бы даже немного оплывали и теряли строгость очертаний.

– Магистр! – закричали из темноты. – Быстрее к нам! Да скорее же! Скорее!

Тут я и сообразил, что у костра никто не дежурит и лишь на краю площади мигает в полумраке необычайно светлой ночи отблеск факела. А только двинулись от пирамиды, и реальность неуловимо исказилась, уплотнившийся эфир мягко потянул обратно, как утягивает на дно водоворот незадачливого пловца.

– Быстрее, магистр!

Пирамида затмила собой половину неба и нависла над головами, грозя рухнуть и завалить обломками, с превеликим трудом нам удалось преодолеть ее противоестественное притяжение и пересечь площадь. А стоило лишь шагнуть за рассыпанную по камням дорожку пороха, Эмиль Фогель тут же ткнул в нее факелом, и в обе стороны стремительно понеслись сыпавшие искрами огни. Полупрозрачная дымная пелена словно отсекла колоссальное строение, давление эфира разом ослабло.

– Магистр, надо уходить! – заторопился Фогель. – Ждем только вас!

– Как все прошло? – хрипло выдохнул я, когда мы трусцой побежали на задний двор приютившего нас дворца.

– Ведьма мертва, сеньорита спасена, – коротко ответил магистр, не став вдаваться в подробности.

Да, впрочем, когда забежали во двор, надобность в каких бы то ни было пояснениях отпала сама собой. Вновь принявшее человеческий облик тело ведьмы лежало на замаранной кровью дерюге, а Хлодвиг Кранц примеривался топором, готовясь отсечь ей голову. Как это обычно и бывает с одержимыми, посмертная трансформация оказалась неполной, на теле и лице местами сохранилась чешуя, от носа остались две узкие ноздри, молочно-белый левый глаз расчертила вертикальная щель змеиного зрачка, а торчавший из распахнутого рта противоестественно длинный язык был раздвоен на конце. С глухим отзвуком опустился топор, и отрубленная голова ведьмы отправилась в короб с солью.

Микаэля мертвая ведьма нисколько не интересовала, первым делом он порылся в наших навьюченных на осла пожитках и выудил из мешка две фляжки. Одну кинул мне, к другой приложился сам. Прополоскав рот и сплюнув, я с наслаждением промочил пересохшую глотку, затем напоил Марту и отдал остатки воды Уве.

– Смотрите, магистр! Сеньорита! – указал тот на спасенную девицу, которую уложили на закрепленное меж двумя лошадьми полотно.

Адалинда наблюдала за дочерью издали, воздух вокруг маркизы дрожал, искрился и колыхался из-за отголосков примененных в бою чар. Троице магов пришлось и того хуже: дородный Юрген с немалым трудом взобрался в седло, лицо его опухло, из носа сочилась кровь, Клаус шатался, словно пьяный, а волосы Эмиля Фогеля, как заметил только сейчас, встали дыбом и слегка дымились.

– Собираемся! – орал он, не выбирая выражений. – Шевелитесь, сучьи дети!

Охранники и без того носились, будто им причинные места скипидаром смазали.

– Столько силы, Филипп! – прошептала Марта, когда я подсаживал ее в седло. – Там была чертова прорва силы! Ты даже помыслить не можешь, сколько…