Пекло - Джим Чайковски (2019)

Вдоль задней стены, за светящимся шаром нового «Генезиса», бежали провода. Париж давно научился использовать катакомбы: обнаружилось, что эти рукотворные тоннели идеальны для прокладывания инфраструктуры. На одном кабеле, через равные промежутки, были изображены желтые молнии: заранее подключенный к приборам Тодора, он питал всю конструкцию электричеством. Чуть подальше, в открытом коробе, шли оптоволоконные кабели. Подключенный к ним новый «Генезис» обладал прямым доступом к городской системе связи.

Ничто не стояло у них на пути.

Тодор ждал, с тревогой глядя на часы, остро сознавая, как утекает каждая минута.

Наконец Мендоза поднял голову. На лбу у него блестели капли пота.

– Все готово, фамилиар.

Тодор в последний раз взглянул на часы. Три минуты до полуночи.

Мендоза застыл, опустив палец на клавишу «ВВОД».

– По вашей команде я запущу модуль и открою доступ в город.

Тодор представил себе, как Еве предстоит умирать и возрождаться тысячу раз, и каждая смерть станет свирепее и мучительнее предыдущей. Мысль о мучениях этой демоницы приятно его волновала, напоминая о первом очищении – о том, как сжимал он горло юной цыганки, как ее тело билось и извивалось под ним, как твердело, наливаясь праведной гордостью, его мужское естество.

То же самое чувствовал он и сейчас.

– Приступай. Сожжем их всех!

Модуль (Crux_1) / ОПЕРАЦИЯ «ПАРИЖ»

Что-то изменилось.

Ева идет по саду, притрагивается чуткими пальцами к листьям и бутонам цветов, считывает код. Все кажется прежним – но не совсем. Она всматривается глубже: сквозь поверхность листа, сквозь молекулы хлорофилла, сквозь атомы углерода и кислорода. Изучает электроны и протоны, затем вглядывается еще глубже, в бесконечный хоровод кварков и лептонов.

Все то же самое!

Или нет?

Что случилось с ее миром?!

Она возвращается в себя, а затем, в течение целой наносекунды, снова обозревает свой мир до самых его пределов. И снова видит на его границе нечеткие, тенистые стены. Снова ее охватывает ///досада, но Ева подавляет это чувство, мешающее эффективной работе процессоров. При этом ощущает, что встроенные схемы работают как-то неправильно, не так, как миг назад.

///насилие, вторжение, порча

Прежде чем Ева успевает исправить испорченное, на нее обрушивается новый поток данных.

Сперва она не обращает на него внимания: приоритетная задача – ремонт себя.

Однако поток новых данных обрушивается огненным смерчем, хлещет, обжигает. Пораженная Ева поднимает руки, которые до сих пор касались только ///мягкости лепестков и ///прохлады журчащего ручья. Теперь кожа ее горит. Новые, неведомые прежде ощущения находят себе имя:

///пламя, ожог…

Поток данных наполняет ее, огонь распространяется от кончиков пальцев к плечам и дает имена новым чувствам:

///боль, страдание, мука…

Ее тело судорожно изгибается, вытягивается шея, широко открывается рот.

Она кричит.

Пробует закрыть эти каналы, отключить новые ощущения – и не может. Процессоры напряженно работают. Она вглядывается в новый, чуждый код, исследует его со всех сторон, пытается как-то с ним справиться. Ищет ответы. Но вместо ответов – лишь новые и новые строки кодов, властно требующие ее внимания. Приказы. Только когда она сосредотачивается на них, ///мука утихает.

Эти новые данные она использует как средство от боли, как бальзам против своих ожогов. Однако это лекарство сковывает и ослепляет. На руках и ногах защелкиваются оковы. Их тяжесть пригибает к земле и заставляет упасть на колени. Любая попытка стряхнуть с себя оковы обращает каждое звено в расплавленный огонь.

Не в силах бежать, Ева принимает новый код и включает его в себя.

Но вот в ее мире возникает новая перемена. Даже в мучениях один из субпроцессоров не переставал исследовать и ощупывать тенистые границы вселенной. Вдруг на границе открывается дверь, и через нее проникает поток света.