Маятник Фуко - Умберто Эко (1999)

Что значит настоящий джентльмен, сказал себе Бельбо. Пришлет мне ящик марочных вин. Пить за его сволочное здоровье. Вчера я его испепелял, сегодня оказываю ему любезность. Что делать, отказать невозможно.

Во вторник утром Бельбо поехал на вокзал загодя, заплатил за билет и встретился с Алье у вагона номер 8, тот был с чемоданом, довольно тяжелым, но не громоздким.

Бельбо уложил его в сетку над креслом 45 и уселся у окна со своей стопкой газет. Главной новостью дня были похороны Берлингуэра. Через некоторое время в кресле рядом устроился какой-то бородач. Бельбо даже подумал, что уже его где-то видел (задним умом, пытаясь угадать где, ему пришло в голову — на друидическом празднике в Пьемонте, но уверен он не был). К отходу поезда купе наполнилось до отказа: все шесть мест.

Бельбо хотелось читать, но мешал господин с бородкой, лезший ко всем с разговорами. Начал он с жары и несовершенства системы кондиционирования, а также с наблюдения, что в июне непонятно, одеваться ли по-летнему или по-весеннему. Он пришел к выводу, что самое лучшее — это легкий пиджак, как у Бельбо, и спросил, английская ли это фирма. Бельбо отвечал, что действительно английская, «Берберри», и продолжил чтение. — Это лучшие вещи, — не унимался его сосед, — но ваш еще особенно хорош тем, что на нем нет золотых пуговиц, которые обычно пришивают на блейзеры. И позвольте мне заметить, что у вас удивительно удачно подобран цвет галстука, темно-красный, к этому пиджаку. — Бельбо поблагодарил и попытался читать. Господин с бородой продолжал выступать об основных принципах сочетаемости галстуков с костюмами, Бельбо читал. Я знаю, думал он про себя, что всем в купе мое поведение кажется хамским. Но я езжу в поездах не ради человеческих отношений. Их у меня чересчур много и на суше.

Тогда господин переменил тему. — Сколько вы газет читаете, и всех направлений. Наверное, вы связаны с юриспруденцией или с политикой. — Бельбо отвечал, что нет, он работает в издательстве, специализирующемся на книгах по арабской метафизике. Целью было — затерроризировать нападающего. Тот был очевидно затерроризирован.

После этого появился контролер. Он спросил, почему у Бельбо билет до Болоньи, а место зарезервировано до Рима. Бельбо сказал, что передумал ехать в Рим и едет в Болонью. — Как хорошо, — сказал господин с бородкой, — когда можно себе позволить менять намерения в последнюю секунду, не задумываясь, что позволяет и чего не позволяет ваш кошелек. Как я вам завидую. — Бельбо осклабился и отвернулся к окну. Теперь, сказал себе он, все купе на меня смотрит как на растратчика, возможно, предполагают, что я ограбил банк. В Болонье Бельбо поднялся и собрался выходить. — Смотрите не забудьте чемоданчик, — сказал его попутчик. — Нет, за ним зайдет один человек во Флоренции, — отвечал Бельбо. — Вот что, присмотрите за ним, пожалуйста, если можете. — Не беспокойтесь, — отвечал бородатый. — Можете на меня положиться.

Бельбо возвратился в Милан в тот же день вечером, поднялся к себе в квартиру с банкой консервированного мяса и пачкой крекеров, включил телевизор. Говорили, естественно, про Берлингуэра. То, другое известие проходило поэтому почти что под сурдинку, перед самым концом известий.

Утром этого дня на трансъевропейском экспрессе на отрезке Болонья-Флоренция, в вагоне 8, один пассажир выразил беспокойство насчет другого, сошедшего в Болонье, чей чемоданчик оставался в их купе в сетке. Действительно ли за чемоданом собирались зайти во Флоренции, не по этой ли схеме действуют обычно террористы?