Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

– Прошу, не делай хмурого лица и улыбнись, как будто я рассказываю тебе какую-то смешную шутку, – попросил я своего друга.

Демир сначала удивленно посмотрел на меня, но потом все же выполнил мою странную просьбу. Чепни, что наблюдали за нами, тут же отвернулись и заговорили о чем-то своем.

– Мы вляпались в скверную историю, Демир, – едва слышно поведал я своему другу. – Поэтому я прошу тебя быть завтра особенно осторожным и в точности выполнить приказ друнгария Леонида.

– Конечно, – согласился мой друг. – Если командир отдаст мне приказ, то я буду обязан его исполнить.

– Пообещай, – настаивал я, опасаясь, что Демир откажется оставить свой отряд на погибель.

– Клятвенно обещаю! Да в чем дело-то?

– Позже друнгарий сообщит тебе все необходимое, – ушел я от прямого ответа. – Просто береги себя, и увидимся завтра.

– До завтра! – толком ничего не поняв, попрощался со мной Демир, а я под неусыпным контролем нескольких десятков тюркских глаз неспешно направился в шатер к Агапиту.

Шестеро наших стражников все так же пребывали на своем посту. Мужчины расселись на земле у самого входа в шатер и уже успели откупорить обе бутылки с вином, что были переданы им мною от имени Агапита.

– Как все прошло? – с невозмутимым видом осведомился у меня Агапит, в то время как его туркоманка продолжала безмятежно спать, даже не изменив позы.

– Я передал друнгарию Леониду твой приказ, господин.

– И что ответил тебе друнгарий?

– Он сказал, что исполнит свой долг и прикроет наш побег, – сообщил я Агапиту намного тише.

– Боишься, что нас могут подслушать? – сообразил сын великого логофета.

– Один из наших стражников говорит по-гречески.

– Тогда перейдем на вольгаре, – предложил мне Агапит и бегло заговорил на тосканском диалекте, чем очень сильно меня удивил. – Что еще сказал тебе Леонид?

– Друнгарий посоветовал нам остерегаться дозорных, что могут повстречаться в лесу. Он также подтвердил, что отправит к нам за холм человека с лошадьми, – отвечал я на флорентийском вольгаре, но не с таким чудесным произношением, какое было у сына Никиты Схолария.

– Отрадно слышать, – вздохнул Агапит, и я невольно подумал о том, что он мог сомневаться в преданности Леонида.

– Друнгарий советовал нам сначала ехать в Триполи, а уже потом отправляться в Трапезунд.

– Я думаю точно так же. Однако до Триполи нам еще нужно как-то добраться.

– А как же наш отряд? Неужели мы его бросим? – не сдержался я и прямо спросил у Агапита.

– Что за сентиментальность, Филат? – оказывается, он помнил мое имя. – Мы находимся на императорской службе и делаем то, что велит нам долг. Перед каждым из нас была поставлена определенная задача, и с самого начала было понятно, насколько ставки в этой игре высоки. Все мы знали, на какой риск идем.

– Может, и не все, – огрызнулся я.

– За задницу свою переживаешь, что ли? – снова принялся язвить на мой счет Агапит.

– Вовсе нет, – насупившись, проворчал я.

– Значит, за чью-то чужую задницу переживаешь? Я даже могу догадаться, за чью именно, – конечно, Агапит имел в виду моего мусульманского друга Демира, к которому испытывал какую-то странную и стойкую неприязнь.

– Должен же быть какой-то другой выход? – бессильно выдохнул я.

– Выход такой, что мы сейчас ложимся спать, чтобы завтра, а точнее, уже сегодня утром, уйти из проклятого лагеря, – и Агапит похлопал ладонью по месту подле себя, призывая меня его занять.

Мне пришлось подчиниться. Удобно устроившись на нескольких пушистых подушках, я, несмотря на нависшую над нашими головами смертельную опасность, почти мгновенно уснул.

– Нам пора, – услышал я голос Агапита у своего уха, как мне показалось, почти сразу после того, как я погрузился в сон.