Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

Я открыл глаза. Наш шатер слабо освещался тусклым светом небольшой масляной лампы. Девица-туркоманка продолжала все так же безмятежно спать слева от меня, вот только, наконец, соизволив перевернуться на другой бок.

Агапит, ловко натягивая свои доспехи, негромко бросил мне:

– Шевелись! Твои вещи вон там, в углу!

Приглядевшись, я увидел свои кирасу, шлем и меч, с которыми мне вчера, по прибытии в лагерь Авшара, пришлось расстаться. Каким образом мои вещи оказались в шатре у Агапита, когда я оставил их в загоне вместе с амуницией для лошадей, я решил не спрашивать и попытался как можно скорее натянуть на себя военное снаряжение.

– Снаружи еще темно, – тихо проговорил я, осторожно заглянув в щель, что образовалась между тканевыми полотнами, висевшими над входом в шатер. – Наша охрана, кажется, спит.

– Самое время уходить, – сухо отозвался Агапит и с опаской добавил: – Не высовывайся. Мы пойдем другим путем.

Я посмотрел на Агапита. В его руках лежал тонкий клинок, очень похожий на мой нож из дамасской стали. Легким взмахом руки он бесшумно распорол полотнище шатра в том месте, откуда мы могли напрямую отправиться в лес, минуя нашу спящую охрану.

– Следуй за мной и не шуми, – дал мне сын Никиты Схолария последние указания перед тем, как скрыться в прорези шатра.

Я последовал за Агапитом и осторожно вылез наружу через проделанное сыном Никиты Схолария отверстие.

Солнце еще не встало, и лесная поляна освещалась скудным светом к рассвету едва горевших туркоманских костров. Строение шатра удачно скрывало нас от центра поляны и немногих людей Авшара, что продолжали бодрствовать.

Используя тень, что отбрасывал шатер на землю, мы с Агапитом быстро пересекли небольшое пространство, отделявшее наше временное пристанище от лесной чащи, и засели в ближайших, каких-то ужасно колючих кустах.

– Что теперь? – прошептал я Агапиту.

– Молчи и иди за мной, – недовольно рявкнул на меня тот. – Постарайся не шуметь и обойтись без своих глупых вопросов.

Я замолчал и двинулся за Агапитом, который почти бесшумно лавировал между темных очертаний кустов и деревьев. Сын Никиты Схолария как будто видел в темноте и всю свою жизнь только и занимался тем, что в потемках бегал по этим самым лесам.

От меня шуму было намного больше, поэтому Агапит даже несколько раз сердито шикнул на меня. Я старался, но ничего не мог поделать, ведь передвигаться нам приходилось почти в полной темноте. Зачастую я точно не видел, куда наступал, поэтому то и дело мои ноги опускались на сухие ветки и палки, отчего раздавался характерный треск.

Неожиданно послышался голос, говоривший на тюркском языке:

– Стой! Кто идет?

– Свои, – отозвался я на том же языке и только после этого подумал, стоило ли мне вообще отвечать.

– Кто это? Ты, Таймураз? – спросил у меня голос из сумрака.

– Я пришел тебя сменить, – продолжил импровизировать я.

– Так рано? – с этим вопросом из-за толстого ствола дерева вышла тень, которая превратилась в коренастого мужчину, а затем прозвучал все тот же голос: – Ты не Таймураз! Парни, бей их!

Агапит проворно подскочил к тюрку и с размаху полоснул его своим мечом по горлу. Послышалось прерывистое хлюпанье, и голос, говоривший со мной, затих. За нашими спинами возникли две тени, которые оказались двумя невысокими мужчинами. Они набросились на нас. И в то время как Агапит, выскочив вперед, успел скрестить свой клинок с одним из нападавших, я лишь неумело доставал из ножен свой короткий меч, которым мне ни разу в жизни не приходилось пользоваться.