Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

– Угу, – невесело промычал я в ответ, ведь только Ливадин умел и похвалить, и упрекнуть одновременно.

– У тебя настоящий дар божий! Как ты этого не понимаешь! Ты обязан посветить себя полезному и важному делу, а не тратить свою жизнь на пустые похождения в городе, где так много ненужных и вредных соблазнов для молодых людей вроде тебя! – в очередной раз наставлял меня Ливадин, а ведь он не мог знать, что именно этой ночью я применил свои так называемые таланты на пользу дела и спас, как мне искренне хотелось верить, от злостных похитителей невинного ребенка.

Отчаявшись вселить в меня неистовую преданность делу архива, в котором Ливадин успел увидеть смысл и вершину своего существования, учитель отпустил меня в библиотеку, где я прилежно взялся за калам.

Время тянулось предательски медленно, при этом ничего особенного не происходило. Я сгорал от нетерпения узнать, чем закончилась ночная история и удалось ли Никите Схоларию отыскать своего пятилетнего мальчика Геркулеса в деревне Каликат у контрабандиста по имени Бадри. Я понимал, что дело является крайне секретным и о том, как я провел прошлую ночь, мне следовало молчать. Однако мое любопытство разгоралось все сильнее и с каждым часом намного больше мучило меня.

Занимал меня и другой, не менее важный вопрос. Отчего с таким деликатным заданием Никита Схоларий решил обратиться ко мне, ведь великому логофету было вполне достаточно схватить двух гурийцев и учинить допрос. Конечно, преступники могли проявить упорство. В этом случае императорский чиновник рисковал упустить драгоценное время, которое могло уйти на то, чтобы как следует разговорить двух нечестивых гурийцев.

Самому мне, разумеется, была по душе иная мысль. Я надеялся, что Никита Схоларий решил испытать меня, прежде чем взять к себе на службу. Не скрою, я до сих пор надеялся, что получил титул миртаита при императорском дворе Трапезунда неслучайно и в ближайшем будущем последуют те самые особые распоряжения (о которых говорил Ливадин), что позволят мне с легким сердцем покинуть скучный архив и нудную бумажную работу.

День постепенно клонился к вечеру, когда я поставил последнюю загогулину на очередной императорской простагме. Мне оставалось сдать проделанную за день работу Ливадину, а после этого отправиться на дворцовую кухню, чтобы перехватить себе на ужин что-нибудь сытное и вкусное.

Как раз в это время в библиотеке появился господин Агапит. Помощник Никиты Схолария не спеша приблизился к моему столу и картинно скрестил руки на своей груди. Длинные волосы Агапита были уложены идеально ровными, изящно ниспадающими на плечи локонами, а богатые шелковые одежды подчеркивали статность и гибкость его кажущейся совершенно безупречной фигуры. Не мог я не уловить и приятный сладковато-пряный запах благовоний, который появился в библиотеке вместе с красавцем Агапитом.

– Вот это пожаловал тебе господин Никита Схоларий, – как будто исподволь проговорил Агапит, и на моем столе появился тяжелый, туго набитый монетами кошель. – Ты вполне сносно справился с его поручением, и господин передает тебе свою благодарность.

Не в пример нашей первой встрече, когда Агапит не смотрел на меня, теперь помощник Никиты Схолария оценивающе изучал меня, не иначе как пытаясь понять, есть ли во мне что-то особенное или нет.

– Значит, Геркулеса нашли? – решился я удовлетворить мучившее меня весь день любопытство.

– Да, нашли, и именно в том месте, которое ты указал, – все так же нехотя признал Агапит.

– Кто такой этот мальчик? Он сын господина?

Красивые глаза Агапита округлились, и он, потеряв свою манерную невозмутимость, неожиданно звонко и задорно рассмеялся. Однако, очень быстро овладев собой, помощник Никиты Схолария ответил мне прежним подчеркнуто сдержанным тоном:

– Нет, Геркулес – любимый конь великого логофета.

– Как конь? – пришел я в полнейшее замешательство.