Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

Как раз один из дней пасхальной недели я проводил в городе вместе со своим другом Демиром. Несколько месяцев назад, когда мусульманину исполнилось шестнадцать лет, друнгарий Леонид принял его в свой отряд. Мне показалось, что рослый турок с самого начала приглянулся Леониду, однако Демир вбил себе в голову, что я составил ему протекцию перед прославленным командиром, и теперь всячески стремился доказать Леониду свою полезность. Мне оставалось разводить руками и повторять Демиру, что я не так всесилен, как он обо мне думает. Но мой друг был очень упрям, и если что-то вбивал себе в голову, то разубедить его в споре у меня не было ни единой возможности.

Не сумел я убедить Демира и в том, что он не должен мне шесть асперов. Со своего первого жалования мусульманин вернул деньги, что забрали у меня Гера и его дружки (волею коварной судьбы они теперь являлись сотоварищами Демира по шестому отряду). На деньги мусульманина я при каждой встрече покупал вино и еду для нас двоих. Хотя бы в этом мой друг мне не перечил.

Когда мы с Демиром оставались вдвоем, то говорили друг с другом исключительно по-турецки. То, что я так быстро освоил его родной язык, Демир воспринимал не иначе как наивысшее проявление моей дружбы и как-то по-особенному ценил это. Мне же выучить новый язык не составляло большого труда. К тому же я терпеть не мог, когда не понимал то, о чем говорили вокруг меня дальние родственники и турецкие друзья Демира, которых в округе оказалось предостаточно. Мне даже показалось, что за прошедшую зиму мусульманин перезнакомил меня со всеми турками, что жили в Трапезунде.

Еще поздней осенью я набрался смелости и попросил Демира обучить меня владению каким-нибудь оружием. Нужно признать, что мусульманин воспринял мою просьбу со всей серьезностью. Он внимательно изучил мою мускулатуру, которая и в этот раз его совсем не впечатлила, и предложил мне начать с того, чтобы овладеть боевым ножом. Этого, по утверждению Демира, мне могло быть вполне достаточно для эффективной самообороны.

Конечно, я надеялся, что Демир научит меня сражаться на мечах. Однако я не стал возражать, с усердием принявшись отрабатывать замысловатые приемы, которые мусульманин показывал мне с удивительной легкостью и ловкостью. У меня же двигаться с ножом в руке получалось крайне неуклюже. А вот с метанием ножа мои дела обстояли несколько лучше. Через несколько недель я научился достаточно точно попадать в выбранную мною мишень, причем практически из любого положения.

Сегодня мы с Демиром не только праздно шатались по городу, как обычно, но и направлялись в латинский квартал. Там мне предстояло выкупить свой первый боевой нож, что был привезен под заказ из далекого Дамаска.

Стоил этот нож целую кучу денег и беспощадно съел вторую половину моих сбережений. Мне не было жаль серебряных монет, ведь дамасский нож был на редкость хорош. Он был сделан из особой невероятно тонкой и прочной стали, а его рукоять была инкрустирована серебряной проволокой и небольшим камнем молочного цвета с чуть синеватым отливом под названием кахолонг74.

Взяв боевой нож в свою правую руку, я проделал несколько несложных манипуляций, окончательно убедившись в том, что оружие идеально подходит к моей руке.

Отметить удачную покупку мы с Демиром отправились в ближайший трактир. К сожалению, провести спокойный и приятный вечер в компании друг друга нам не удалось. Завернув в обычную, ничем не примечательную улочку, мы услышали сдавленный женский крик, резко переходящий в визг, а затем увидели, как из-за угла на нас выбежала растрепанная монашка в черном балахоне. На ее лице застыла гримаса неподдельного ужаса. Неистовой фурией монахиня промчалась мимо нас, все так же продолжая вопить и отчаянно звать на помощь.