Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

– Почему он кричал, что ты принадлежишь ему?

– Господин Дамиан так полагает.

– Но ведь ты же монахиня. Как такое может быть?

– Ты прав, брат мой. Я приняла постриг почти два года назад.

– И как звали тебя в миру? – полюбопытствовал я.

– Ирис, – едва слышно поведала мне девушка.

– Тихо! Они возвращаются! – с беспокойством прервал Демир наш с монахиней разговор.

Я замер. С улицы был отчетливо слышен шум, что перемежался с громкими мужскими голосами. Похоже, что наши преследователи не собирались сдаваться и упорно продолжали свои поиски.

– Что мы будем делать, Демир? – спросил я у своего друга, когда улица вновь затихла.

– Ночь на дворе, – размышлял мусульманин вслух. – Если мы выйдем отсюда сейчас, то рискуем в темноте нарваться на этих храбрецов. Боюсь, что сбежать от них во второй раз у нас вряд ли получится, поэтому предлагаю заночевать на чердаке.

– Как? Мы останемся здесь на всю ночь? – возмутилась Ефросинья-Ирис. – Но я должна вернуться в монастырь.

– Боюсь, что если ты, сестра, не останешься на чердаке вместе с нами, то рискуешь угодить в лапы к господину Дамиану и никогда не увидеть своего монастыря, – согласился я с Демиром.

– А нас с тобой, Гупин, они точно захотят прирезать, – с невеселым смешком заключил Демир. – Буду с тобой честен, с семью противниками зараз мне не справиться.

– У меня есть хлеб и немного вина, – примирительно заговорила монахиня и, зашуршав тканью, достала из своей сумки, которая удивительным образом все еще оставалась при ней, большую круглую буханку хлеба и почти полную бутылку сладкого медового вина.

– У нас будет ужин! – обрадовался я, успев изрядно проголодаться.

Девушка разделила хлеб на три части и поделилась им с нами. После этого она, ловко придвинувшись ко мне, оперлась спиной о стену чердака и начала чуть слышно жевать свою подсушенную краюху.

– Так почему тебя преследует господин Дамиан? – возобновил я свои расспросы.

– Мой отец обещал меня ему.

– Но ведь ты же монахиня. Как такое может быть?

– Это случилось за год до того, как меня принудили облачиться в монашеское одеяние, – пояснила девушка.

– Разве не ты сама решила посвятить себя Богу?

– Сейчас я вполне довольна своей судьбой. Однако я оказалась в монастыре по воле своего отца, – и девушка поведала нам с Демиром свою историю целиком.

Монахине Ефросиньи, или в мирской жизни Ирис, было восемнадцать лет, и происходила она из семьи местного зажиточного купца по имени Христофор. Торговые дела у ее отца шли хорошо и со своей женой, матерью Ирис, он жил в любви и полном взаимопонимании. В их счастливой, на первый взгляд, семье была лишь одна беда: все дети, рожденные после Ефросиньи-Ирис, появлялись на свет мертвыми.

Глава семейства не находил себе места от печали, продолжая надеяться на рождение сына, которому он сможет передать свои успешные торговые дела. Будучи глубоко верующим человеком, отец Ефросиньи-Ирис испросил совета о том, как ему быть, у местного священника. Тот призвал Христофора к молитве и принятию обета, заключенного в том, что в случае рождения у него долгожданного сына он отдаст свою ликом подобную ангелам дочь в услужение Господу.

Отец Ефросиньи-Ирис внял совету священника и принес жестокую клятву, а год спустя в его семье родился живой и здоровый мальчик. Родителям Ефросиньи-Ирис ничего не оставалось, как со слезами на глазах выполнить обет и отдать любимую дочь в монастырь. Однако прежде девушку где-то успел увидеть сын важного императорского чиновника по имени Дамиан и, воспылав к ней безумной страстью, решил взять в жены, несмотря даже на недостаточно благородное происхождение невесты.