Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

Мне подвели пегую лошадь, ту самую, на которой я вчера приехал из Цитадели. Настоящей клички кобылы я не знал, поэтому так и стал называть ее Пегая. Лошадь как будто была не против и даже отзывалась мне.

Наш небольшой отряд двинулся в путь. Во главе ехали господин Агапит и друнгарий Леонид. Я пристроился в середину отряда и пустил свою Пегую рядом с черным конем Демира. Мой друг выглядел грустным, и мне показалось, что он не рад предстоящей нам дальней дороге.

– Наконец-то мы вместе с тобой отправляемся на важное задание, – сказал я Демиру по-турецки, чтобы никто из солдат не смог понять нашего с мусульманином разговора.

– Я рад, – как-то вяло отозвался мой друг.

– По твоему голосу этого не скажешь…

– Я не собирался покидать Трапезунд в ближайшее время, – признался мне турок.

– Ирис? – конечно же, я понял причину такого настроения Демира.

– Получается, Гупин, что мы ее бросаем, – горячо заявил мой друг.

– Вовсе нет, ведь монахиня осталась под присмотром твоей матушки.

– Не называй ее так.

– Ладно, не буду, – скрепя сердце, согласился я. – Ирис находится в безопасности, и, поверь мне, наш непредвиденный отъезд только к лучшему.

– Почему? Я вот так не думаю.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить, – начал было я, но был вынужден прерваться.

Наш отряд покинул дорогу, тянущуюся по едва пробуждающемуся западному пригороду Трапезунда, и выехал на широкий тракт, где мы сразу подняли лошадей в галоп. С неохотой мне пришлось признать, что разговор с Демиром о господине Дамиане и Ирис придется отложить до первого привала.

Долгожданная мной остановка случилась поздним вечером того же дня. До этого момента мы непрерывно ехали по тракту, живописно тянущемуся вдоль морского скалистого берега Понта Эвксинского. По дороге нам то и дело попадались другие путники: пешие и конные, а также многочисленные повозки и телеги, которые с опаской сторонились военного отряда и неповоротливо пропускали нас вперед.

От целого дня в седле я, нужно признать, довольно сильно утомился. Я не был выдающимся наездником и сроду никогда не проводил на лошади более двух часов подряд. Теперь все мое тело безбожно ныло, и мне казалось, что, достигнув привала, я буду не в состоянии вновь встать на ноги и привычно разогнуть их.

В конце концов мы подъехали к подножию некоего холма, северная сторона которого была сплошь покрыта густыми зарослями лиственного леса, и друнгарий Леонид объявил ночной привал. Я с трудом спешился и мгновенно ощутил резкую боль во всех мышцах.

– Похоже, что ты давно не сидел в седле, – шутливо укорил меня друнгарий Леонид, перепоручая мою лошадь кому-то из своих солдат.

– Мне никогда прежде не приходилось проводить верхом на лошади целый день, – слабовольно пожаловался я.

– Ну, в этом случае ты неплохо справился, и завтра будет легче, – беззаботно пожал плечами Леонид, но я-то прекрасно понимал, что легче мне завтра не станет, ведь за ночь все мои мышцы окончательно задеревенеют и станут болеть намного больше.

На подкошенных ногах я направился к костру, который успели развести опытные солдаты Леонида. Короткий меч, что висел у меня на боку, доставлял в данный момент гораздо больше неудобства, нежели приносил пользы, ведь при каждом шаге он больно ударялся о мою ляжку. Воин из меня получался какой-то хлипкий. Мысленно я решил следовать философии Демира, а именно игнорировать боль, что на поверку оказалось не так уж и просто.

Мой друг присел к костру рядом со мной. На ужин нам досталась сушеная рыба, ячменные лепешки, сыр, финики и кизиловое вино.

– Я должен поговорить с тобой о господине Дамиане, – первым заговорил я с Демиром на его родном языке.

– С чего ты вдруг о нем вспомнил? – неприязненно скривился мусульманин.

– Я встретил его вчера в Цитадели.

– Не может быть!