Остаток дня мы неспешно ехали сначала по дубовой роще, а потом долго петляли между невысокими холмами. Затем мы заехали в лиственный лес с буйными папоротниковыми зарослями, по которому продолжали двигаться вплоть до самого вечера, более не встретив на своем пути ни единой живой души.

– Ловкий, однако, оказался этот господин Агапит. Я его недооценивал, – заметил мне по-турецки Демир, с усердием начищая свой меч, во время очередного ночного привала.

– Вряд ли великий логофет решит приблизить к себе никчемного человека, – согласился я. – А тебе, Демир, известно, кто такие Каваситы?

– Местное очень богатое семейство, – принялся растолковывать мне мусульманин. – Они властвуют на этой земле, да так успешно, что им даже сам император Василий не указ.

– Разве такое может быть?

– Может, – недобро усмехнулся мой друг. – Дука Лев Кавасит состоит на императорской службе, но на деле он здесь вроде местного царька, управляет всем и всеми, а главное, собирает пошлины с каждого проезжающего. Того, кто не желает платить и едет через леса и холмы, выслеживают его дозорные отряды вроде того, с которым мы сегодня повстречались.

– Утешает хотя бы то, что нам удалось обойтись без кровопролития. Мне показалось, что солдаты Каваситов были не прочь на нас напасть.

– Мы бы с легкостью их одолели, – не сомневался Демир и гордо заявил мне. – Один воин императора стоит двух или даже трех солдат противника.

– Кто же рассчитал такую арифметику?

– Это всем хорошо известно, – невозмутимо подтвердил Демир.

– Теперь и я буду это знать, – со смешком принял я столь неоспоримый аргумент своего друга.

– Филат, – послышался голос друнгария Леонида. – Господин Агапит желает поговорить и ждет тебя у костра.

– Уже иду, – ответил я Леониду, а сам подумал, неужели Агапит наконец-то соизволил мне что-то рассказать.

– А ты, мусульманин, – продолжал Леонид, – заступаешь в ночной караул вместе со мной.

– Слушаюсь, командир, – с готовностью отозвался мой друг.

Я не спеша направился к костру, у которого в полном одиночестве и глубочайшей задумчивости сидел Агапит.

– Ты водишь дружбу с мусульманином? – спросил у меня помощник Никиты Схолария, продолжая крайне сосредоточенно смотреть на пламя костра.

– А что плохого в том, что Демир – мой друг? – возмутился я. – К тому же, если для тебя, господин, имеет значение, то мой друг является христианином.

– Крещеная мартышка? Забавно! – скривился Агапит.

Я сделал над собой изрядное усилие для того, чтобы сдержаться и не ответить Агапиту какой-нибудь колкостью. Уже немного зная этого заносчивого господина, я понимал, что он по непонятной причине в очередной раз подсмеивается надо мной. Однако держать себя в руках мне приходилось не только потому, что Агапит был главой нашего отряда, но и от того, что нам вдвоем предстояло выполнить важное, порученное Никитой Схоларием, задание.

– Великий логофет был недоволен тем, что ты, господин Агапит, не сообщил мне все подробности нашей поездки, – попытался я, хотя бы немного, задеть за живое самолюбие красавца-грека.

– Отец почти всегда мной недоволен, – невозмутимо отреагировал на мой выпад Агапит.

– Твой отец? – тупо переспросил я.

– Великий логофет Никита Схоларий – мой отец. Ты об этом не знал, да? – криво усмехнулся Агапит.

– Не знал, – подтвердил я, присаживаясь поближе к костру.

– Мы не кричим об этом на Майдане, поэтому мало кому известно о нашем родстве.

– Но вы совсем не похожи друг на друга, – вырвалось у меня, и я поспешил добавить, – внешне.

– Да ты, как я посмотрю, знаток в вопросах внешности, – вновь принялся подкалывать меня Агапит. – Ладно, перейдем к делу. Перво-наперво прекрати общение со своим мусульманином. Не понимаю, зачем вообще Леониду вздумалось тащить язычника вместе с нами.

– Возможно потому что…– начал было я отвечать Агапиту, но тот меня перебил.