Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

Я принялся за дело. Благо мое общение с конюхом Агваном не прошло даром, и я достаточно ловко научился как седлать, так и расседлывать лошадей. В то же самое время я старался оглядеться вокруг. Так, помимо шатра бея я насчитал еще три шатра размером поменьше. Рядом с каждым из них сидели воины и слуги Авшара, среди которых я, однако, не приметил ни единой женщины.

Невооруженным глазом было видно, что люди Авшара, кто открыто, а кто искоса, посматривали в мою сторону. Наконец двое тюрок решились приблизиться ко мне, с любопытством наблюдая за тем, как я с помощью шершавой щетки тщательно начищаю бока серому коню Агапита. Как я узнал позже, подобный уход за лошадьми чепни не практиковали и смотрели на меня в тот момент, пожалуй, как на необычную и удивительную забаву.

– Красивый конь у твой господин, – на ломанном греческом языке проговорил один из мужчин, а именно тот, что был постарше и со шрамом во всю левую щеку. – Сколько твой господин платить за конь?

– Конь господина Агапита и вправду замечательный, – принялся я четко проговаривать слова, чтобы туркоман мог хорошо меня понимать. – Однако цены лошади, добрый господин, я не знаю. Полагаю, что для моего хозяина этот конь бесценен.

– Все есть цена, – заметил мой собеседник, очевидно, имея в виду, что все в нашей жизни покупается и продается, если суметь дать правильную цену.

– Твоя правда, господин, но цены лошади я не знаю, – покорно повторил я.

– Господин велит щекотать его конь? У тебя нет другой работа для господин? – осведомился у меня любопытный тюрок.

– Мой господин привык нагружать меня работой. Сегодня он приказал мне щекотать двух этих лошадей, – указал я на серого коня Агапита и свою Пегую.

Шутка получалась отменная, но вот только туркоман никоим образом не был в состоянии ее оценить.

– Хороший господин. Правильно. Надо заставлять слуга всегда работать, но надо кормить тоже.

– Я успел проголодаться, – заметил я, ведь голоден я в годы своей молодости был почти всегда.

– Тогда сядь и ешь как мы, – пригласил меня перекусить тюрок.

Оставив наших лошадей на привязи вместе с теми, что принадлежали Авшару, я последовал за двумя туркоманами и оказался у костра, на котором жарилась какая-то очень крупная дичь. Усевшись на корточки в подражание пяти тюркам, что находились здесь же у костра, я получил от мужчины со шрамом на лице небольшой кусок птичьей грудки. На мой вкус мясо было сильно пережарено, поэтому как я ни пытался, так и не смог определить, что за дичь я съел.

– Есть сейчас война у твой главный господин? – продолжил общаться со мной разговорчивый тюрок, имея в виду, ведет ли в настоящее время какую-либо войну мой император.

– Нет, господин. Император Трапезунда почитает мир, – отвечал я, обгладывая очередную косточку.

– Главный господин должен всегда иметь война. Если сильный враг, тогда иметь мир, – в переводе на человеческий язык это означало, что сильный владыка должен был постоянно вести войны и быть в мире исключительно с сильным противником.

– И много войн имелось на твоем веку? – спросил я, невольно задержав взгляд на шраме, что был оставлен на левой щеке мужчины кем-то из его врагов.

– Много и будет много, много, – отвечал мне тюркский воин, смачно вытирая жирные руки о полу своего изрядно перепачканного кафтана.

– И что же главное в войне, храбрый господин?

– Взять противника вдруг, – получалось, что самое важное, по мнению моего собеседника, было застигнуть противника врасплох.

– Вот как?

– Ягмыр83, – и туркоман гордо указал на себя. – Всегда вдруг.

Почти бесшумно у костра появился Джет, тот самый тюрок с длинными черными усами, что встретил наш отряд на холме и сопроводил в лагерь Авшара.

– Твой господин, – обратился ко мне Джет по-гречески, – приказал приготовить его лошадь. Мы отправляемся на охоту.

– Слушаюсь, – с наигранной готовностью ответил я.