Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

– Дрофа! – воскликнул Авшар, с азартом наблюдая за начавшейся соколиной охотой.

Сокол, заметив дрофу, резко спикировал на свою жертву, да так резво, что на нас с неба полетели целые клочья рыжих перьев. Следующим заходом хищная птица намертво вцепилась в дрофу, которая была в несколько раз больше самого охотника, и, сливаясь с ней в каком-то жутком и одновременно завораживающем танце, потащила свою жертву вниз. Расцепив когти только у самой земли, сокол выпустил дрофу, и она всем телом упала на землю. Однако дрофа не погибла. Птица встала на ноги и, распушив свои рыжие перья, приготовилась к отражению новой атаки. Сокол, успев опуститься на землю, встал напротив своей жертвы, которая с диким криком бросилась на него. Доли секунды – и сокол впился когтями в горло дрофы, которая, находясь в агонии, еще немного сопротивлялась, но быстро обмякла и перестала двигаться.

Агапит пришпорил своего коня и бросился к соколу с его добычей. Спешившись, он победоносно поднял ловчую птицу на своей левой руке, а подоспевшие люди Авшара, подобрали с земли мертвую дрофу.

– Поздравляю, мой друг! Первая победа за тобой! – с завистью проговорил Авшар, неторопливо подъезжая к Агапиту.

На руке у тюрка сидел ястреб: серая птица со светлой грудью в отчетливую поперечную рябь.

– Мой черед! – воскликнул Авшар и выпустил ястреба в небо.

Агапит поравнялся со мной, продолжая все так же гордо держать на своей руке сокола в щегольском колпачке, и едва слышно спросил:

– Тебе уже есть, что мне сообщить?

– Твоя птица великолепна, господин! – не сдержал я своего искреннего восхищения, впервые воочию наблюдая за соколиной охотой.

– Я подразумеваю иное. Есть ли тебе что доложить мне относительно нашего дела? – жестко осадил меня Агапит.

– Нет, господин, – решил повременить я до вечера, тем более что узнать что-то важное мне пока так и не удалось.

Агапит скривился, а потом неспешно направил свою лошадь к Авшару, что пристально смотрел в небо. Его ястреб лишь единожды вяло атаковал несчастную перепелку и после этого, потеряв к ней интерес, продолжил неподвижно висеть над равниной.

– Думаю, что твой ястреб слишком сыт, – участливо заметил Агапит с выражением явного превосходства на лице.

Туркоман, не скрывая своего разочарования и даже гнева, несколько раз грубо выругался на своем родном языке, а затем приказал ловчему:

– Сверни шею этой безмозглой птице!

Опомнившись через несколько минут, туркоман, как ни в чем не бывало, продолжил разговаривать с Агапитом по-гречески вполне дружелюбным тоном:

– Все для того, чтобы принести радость моему дорогому гостю!

– Благодарю, Авшар, твой сокол доставил мне огромное удовольствие.

– На этом позволь завершить развлечение охотой и перейти к следующему, намного более приятному времяпрепровождению, – и Авшар дал своим людям команду о возвращении в лагерь.

Соколиная охота, хотя и завершилась как-то слишком быстро, произвела на меня неизгладимое впечатление. Мне хотелось вновь увидеть, как стремительный сокол взмывает в небо и с невероятной скоростью настигает свою добычу. Однако из-за неудачи с ястребом Авшар был расстроен и, судя по всему, намеревался как можно скорее покинуть место своего поражения.

К нашему возвращению в шатре Авшара был приготовлен праздничный ужин. В этот раз по приказу Агапита я должен был прислуживать ему за столом.

– Он чудно исполняет все мои прихоти, – в который раз двусмысленно выразился на мой счет Агапит. – Столь безотказного слугу найти нынче не так просто.

Авшар развязно загоготал, словно оценил шутку Агапита и нашел ее удачной. После этого он едва слышно заметил кому-то из приближенных на своем родном языке:

– Посмотри-ка, у этого грека есть даже мальчик для его грязных прихотей.