Следы в Крутом переулке - Валерий Винокуров, Борис Шурделин (1989)

Первые танки с белыми тевтонскими крестами появились на криворожском шоссе неожиданно для многих: они словно свалились с задымленного неба и застыли возле Успенской церкви на самом краю Богучарова. Да, они появились столь неожиданно, что начальник штаба обороны в спешке забыл изъять из ящика своего рабочего письменного стола списки коммунистов и комсомольцев, остававшихся для подпольной работы в городе. Благо уборщица тетя Тася, последней покидавшая здание горкома на Октябрьской площади, заглянула в этот стол и забрала, без разбора, бумаги из всех ящиков. Сгребла их в подол фартука и, прибежав домой, в обветшавший барак на Зализнице, уложила в жестяную коробку из-под монпансье, после чего закопала под своим окном, возле фундамента.

Спустя два с половиной года, когда город освободили, а тетя Тася вернулась из села, где пряталась от оккупантов, коробку из-под монпансье выкопали. Однако за такой немалый срок ржавчина так разъела жестяную коробку, что бумаги по сути оказались уничтоженными: с барачной крыши стекала дождевая вода, и над этим бесценным кладом, как говорят в этом крае — ховашкой, лужи нередко стояли по несколько дней. Тогда, в сорок четвертом году, не существовало изощренных способов реставрации документов, так что бумаги восстановить не удалось. А среди них, по утверждению тети Таси, находился и план всей подпольной работы.

Тем не менее не составило труда установить, что план этот был составлен неумело, в чем, правда, нет ничего удивительного. Люди, составлявшие его, не имели никакого опыта в таком деле. Кроме того, составлялся план с расчетом на скорое освобождение города — на годы оккупации никто не рассчитывал.

План предусматривал организацию трех подпольных групп. Обязанности, задачи этих групп так четко разграничивались, что группы оказывались по существу абсолютно самостоятельными, не нуждавшимися в связи друг с другом. Зато непременно должны были — каждая в отдельности, независимо друг от друга — сноситься с армейским командованием через связных. Но командование-то откатилось далеко на восток от Новоднепровска, группы быстро потеряли связь с ним. Общая же обстановка в городе не позволяла подпольщикам из одной группы искать своих товарищей из других групп, во всяком случае — до середины сорок второго года.

Первая группа, вскоре прекратившая существование, имела задачей вывод из строя немецкой техники. Впоследствии прекращение деятельности этой группы связали с продвижением техники на восток. Если же быть точным, люди гибли, не добиваясь порой поставленной цели. Отсутствие опыта нелегко возместить самоотверженностью.

Второй группе было поручено осуществлять диверсии на железной дороге, в депо, на мостах, которых в самом городе и в буерачной степи, окружавшей город, было достаточно много. Поскольку в эту группу входили в основном рабочие с Зализницы, немцы довольно быстро ликвидировали ее — где им было искать диверсантов, как не на железнодорожной станции и в депо, а здесь-то все подпольщики и работали. Не обошлось к тому же и без добровольных помощников: предателей немцы тоже устроили на работу в пристанционных службах — на самые, что называется, хлебные должности.

Третья группа распалась сама собой. В ее задачу входило уничтожение продовольственных и вещевых складов, которые, по предположению составителей плана, немцы должны были организовать в городе. Но оккупанты обошлись без складов.

Весной сорок второго года подпольный обком партии предпринял попытку восстановить подполье в Новоднепровске, — организованное подполье. Между тем, стихийное подполье существовало в городе с самой первой ночи оккупации и до последней ночи.