Сфера - Дэйв Эггерс (2014)

— Если я режу помидоры, — сказала Финнеган, показывая, как режет воображаемые помидоры, — то же самое. Все нормально.

Фигура, голубая тень, передразнила Финнеган.

— Но смотрите, что происходит, если я проявляю агрессию.

Финнеган рубанула руками, как будто ударила ребенка. На экране ее призрак тотчас порыжел, и заорала сирена.

Сирена верещала, ритмично пульсируя. Слишком громко для презентации, подумала Мэй. Глянула на Стентона — глаза у него округлились и побелели.

— Выключите, — сказал он, еле сдерживая ярость.

Финнеган не расслышала и продолжала рассказывать, словно сирена — естественный элемент презентации, вполне уместный:

— Это, как вы понимаете, сигнал тревоги, и…

— Выключите! — взревел Стентон, и на сей раз Финнеган расслышала. Заерзала пальцами по планшету, ища кнопку.

Стентон взирал на потолок:

— Откуда звук? Почему так громко?

Сирена не умолкала. Половина зрителей зажимали уши руками.

— Выключите сию секунду, или мы уходим, — сказал Стентон и поднялся, в бешенстве поджав губы.

Финнеган наконец отыскала кнопку, и сирена утихла.

— Это была ошибка, — сказал Стентон. — Нельзя наказывать тех, кому продаете. Понимаете вы меня?

Глаза у Финнеган одичали, задрожали, наполнились слезами.

— Да, я понимаю.

— Могли бы просто сказать, что здесь включается сирена. Включать сирену не обязательно. Таков ваш сегодняшний урок по бизнесу.

— Спасибо, сэр, — сказала она, стискивая руки до побелевших костяшек. — Мне продолжать?

— Я не знаю, — сказал Стентон, по-прежнему гневаясь.

— Продолжайте, Финнеган, — сказал Бейли. — Только в темпе.

— Хорошо, — дрожащим голосом сказала она. — Суть в том, что датчики устанавливаются в каждой комнате — они запрограммированы понимать, каковы границы нормы и что такое аномалия. Едва случается аномалия, срабатывает сирена, и в идеале она одна прекращает или замедляет происходящее в комнате. Между тем правоохранительные органы получают оповещение. Можно подключить систему так, чтобы оповещение приходило и соседям, поскольку они ближе и быстрее всех смогут вмешаться и помочь.

— Ладно. Я понял, — сказал Стентон. — Переходим к следующему. — Он имел в виду «переходим к следующему соискателю», но Финнеган с восхитительной решимостью не отступила:

— Разумеется, в сочетании все эти технологии обеспечат соблюдение поведенческих норм в любом контексте. Подумайте о тюрьмах, о школах. К примеру, у нас в старших классах было четыре тысячи человек, а хулиганов всего двадцать. Наверное, если бы учителя пользовались ретинальным интерфейсом и могли за милю разглядеть студентов, помеченных красным, хулиганство сошло бы на нет. А датчики указывали бы на антиобщественное поведение.

Стентон откинулся на спинку кресла, большими пальцами зацепившись за шлевки. Он снова расслабился.

— Я вот думаю: столько преступлений совершается, столько происходит беспорядков лишь потому, что нам приходится отслеживать слишком многое, правда? Множество локаций, толпы людей. Если сконцентрироваться на отклонениях, эффективно их выявлять, помечать и отслеживать, мы сэкономим массу времени и лишней работы.

— Именно так, сэр, — сказала Финнеган.

Стентон смягчился и, взглянув на свой планшет, увидел, надо думать, то же, что и Мэй на запястном мониторе: Финнеган и ее программа оказались необычайно популярны. Больше всего сообщений приходило от жертв всевозможных преступлений: женщины и дети, над которыми издевались дома, говорили самоочевидное: «Жаль, что этого не было десять лет назад, пятнадцать лет назад. По крайней мере, — так или иначе говорили все они, — подобные вещи больше никогда не повторятся».

* * *

За столом Мэй ждала бумажная записка от Энни: «Можешь со мной увидеться? Напиши „сейчас“, когда сможешь, встретимся в туалете».