На златом крыльце сидели… - Тамара Крюкова (2018)

В издательстве «Эмхо» встречи с читателями шли нон-стоп. Маститые авторы и начинающие, но перспективные писатели один за одним сменяли друг друга на подиуме. В выходные дни в гости к издательству являлся исключительно звездный состав, поэтому вокруг стенда постоянно толпился народ. Те, кому не посчастливилось пробиться в первые ряды, наблюдали за встречей с кумиром на плазменном экране. Здесь же можно было приобрести книгу и, отстояв немалую очередь, получить драгоценный автограф.

На диванчике восседала модная писательница с собачонкой на коленях и рассказывала о своих домашних питомцах, которые частенько мелькали на страницах ее романов. Появление народной любимицы всегда привлекало поклонников, неудивительно, что и сегодня здесь было многолюдно.

Однако к концу встречи народу собралось столько, что охрана не на шутку забеспокоилась. Аудитория значительно помолодела. После того как знаменитая писательница удалилась, народ не дрогнул. Все стояли намертво, как русское воинство перед Куликовской битвой. В толпе повисло напряженное ожидание.

Машина плавно катила по улицам города. К счастью, в воскресные дни пробок не было. Валерка в оцепенении застыл на заднем сиденье. Рядом с ним, откинувшись на спинку, ехала баба Валя. В последнее время она состояла при звезде в роли некоего советника. Она достаточно долго проработала на телевидении, чтобы обрести защитный панцирь цинизма. Знакомство с Валеркой пробило брешь в этом прочном покрове. Стареющая журналистка была страстно, но тайно влюблена в этого красивого мальчика. Валерка разбудил женщину в доселе бесполом существе. Однако разница в возрасте и прежние убеждения бабы Вали трансформировали ее чувство в материнскую любовь. Валерка не был похож ни на кого из окружавших ее людей. Он был не от мира сего, словно беззащитный птенец, которого она должна была оберегать.

Валерка судорожно полез в карман замшевой куртки, достал пару помятых листков и хотел было развернуть их, но журналистка мягко отобрала у него бумаги, как заботливая мать отбирает у ребенка нежелательную игрушку.

– Не нужно. Это сейчас лишнее. Расслабься. Ты слишком напряжен.

Хороший совет – расслабиться. Если бы Валерка знал как.

– Вдруг я ляпну что-то не то?

– Мы же всё подробно расписали. Ведущая в курсе, никакой самодеятельности.

– А если что-то спросят из публики?

– Поверь, люди очень предсказуемы, все варианты ответов у тебя есть. Но уж если совсем не знаешь, что сказать, у тебя есть страховочный список ЭН кодов[6]. Брось какую-нибудь фразу и многозначительно улыбайся. У тебя это отлично получается. К тому же на вопросы отпущено всего десять минут, а потом автограф-сессия. Там ничего говорить не нужно. Не волнуйся. Все пройдет гладко.

Валерка твердил себе то же самое, но не мог избавиться от внутренней дрожи. В горле у него пересохло, ладони вспотели. Сегодняшнее хождение в народ отличалось от участия в телепрограммах. Тут не было дубля и нельзя было вырезать неудачный эпизод, как это делали при записи ток-шоу.

Борис был неправ, говоря, будто из Валерки не вышло артиста и он лишь торгует своей внешностью. С тех пор как к нему пришла слава, он мог позволить себе быть самим собой только в те редкие часы, когда оказывался в одиночестве или в кругу близких друзей, которых теперь почти не осталось.

Валерка все время играл роль сильного, уверенного в себе загадочного героя, коим не являлся. Люди хотели видеть его таким, а обманывать тех, кто желает обмануться, легко. Экран телевизора удивительным образом преображал его, превращая из косноязычного, погрязшего в комплексах и страхах человека, в глубокую, незаурядную личность. Никому и в голову не приходило, что за его молчаливостью стоит отсутствие образования и боязнь брякнуть что-то не то, а сдержанное отношение к женскому полу продиктовано болезнью, а не аристократической разборчивостью.