Цепная реакция - Симона Элкелес (2013)

— Ты мой брат, черт возьми.

— Да, наполовину. А что насчет другой половины? Скажи мне.

— Я не знаю, что ты слышал, но...

— Гектор Мартинес — мой отец, не правда ли?

Я смотрю на плечо Алекса, в которое Гектор выстрелил после того, как убил Пако.

— Так? — снова спрашиваю я.

— Да, Луис, — расстроенно говорит он. — Гектор Мартинес был твоим отцом.

Бриттани кладет в утешении руку на мое плечо, но я сбрасываю её.

— Карлос знает, или я не только паршивая овца в семье, но еще и последний узнаю, кто мой грёбаный отец?

Алекс не хочет говорить мне. Он предпочел бы, чтобы я остался непросвещенным и невинным, но это все в прошлом. Я больше не ребенок. Ничего подобного.

— Скажи мне! — я кричу на него. Все мое тело напряжено, и я сдерживаю яростный гнев, бурлящий внутри меня.

— Успокойся.

— Не говори мне успокоится. Не говори мне других слов, кроме абсолютной правды.

— Хорошо. — Алекс запускает пальцы в свои волосы. — Он подозревает. Он спрашивал об этом десять лет назад, но я остановил его. Я сказал ему никогда не спрашивать про это снова, и он больше не делал этого.

— Что ж, ура секретам семьи Фуэнтес. — Такое чувство, как будто у меня ком размером с баскетбольный мяч в горле, когда я спрашиваю: — Он изнасиловал нашу маму? Я — плод изнасилования?

— Нет.

— Она изменила мужу?

— Не совсем так. Почему бы мне не отвести тебя домой? Ты сможешь спросить её сам.

— У меня нет дома, Алекс.

— Не глупи, Луис. Твой дом там, где твоя семья. Mamá не говорила о таких вещах, потому что хотела, чтобы мы были в безопасности.

— Так она сделал из себя шлюху. Мило.

Алекс толкает меня, сердито сверкая глазами.

— Не говори так о матери. Она сделала то, что нужно было сделать, и точка. Не суди её, пока не знаешь, что произошло.

Все это время я был так глуп. Доказательства были прямо перед носом, и я не собрал их воедино. У меня было смешное заблуждение, что я был золотым ребенком, потому что я был в животе моей матери, когда мой предполагаемый отец был застрелен — последний подарок, который он ей дал, меня.

Но в действительности я никогда не был золотым ребенком. Я был белой вороной... Я называл себя Фуэнтесом и никогда не был одним из них. Я отхожу.

— Прощай, брат.

— Что это значит?

— Это значит, что я ухожу. Насовсем.

— Ты никуда не пойдешь.

— Алекс, ты меня не остановишь. Черт, у нас разные отцы. — Я думаю о тех временах, когда плохо себя чувствовал из-за Карлоса, потому что он казался лишним. У него не было ни мозгов, ни характера, с которыми родились мы с Алексом.

Шутка надо мной. Я даже не одной с ними крови.

— Ты думаешь, это всё из-за ДНК? — спрашивает он. — Это не так. Ты был моим братом, как только вышел из живота мамы, и я держал тебя, когда тебе было меньше часа. Ты был моим братом, когда мама работала, и я вытирал тебе задницу и менял подгузники. И ты будешь моим братом до моего последнего вздоха! Comprende?[45]

— Ты отрицал мое прошлое... мое происхождение.

— Я ничего не отрицал, Луис. Твой биологический отец был...

— Продолжай, скажи это. Давай, Алекс, не сдерживайся.

— Гектор Мартинез был манипулирующим мудаком, который угрожал людям, подвергая опасности их жизни, чтобы они делали то, что он хотел. Он был убийцей и наркобароном. Мы оказали тебе услугу, не сказав, что у тебя половина генов от человека без моральных принципов и совести.

— Лучше будь поосторожнее, Алекс. — Я толкаю его назад, готовый к драке. — Ты говоришь о моем кровном отце.

Мои слова, вероятно, причиняют ему боль, потому что грудь Алекса тяжело вздымается.

— Проснись, Луис. Ты смотришь на свою кровь. Я твоя кровь.

Я смотрю на него с отвращением.

— Всё, что я вижу передо мной, так это бывший Кровавый Латино. Предатель своего народа.

— Это чушь собачья.