Геном - А. Риддл (2020)

– Нет, не настолько сенсационно. Мы думали о бактериях-симбионтах или вирусах, живущих в кишечнике. Когда Краус изучал длинную дугу истории, он обнаружил кое-какие странные совпадения, своего рода синхронность. Взять, к примеру, эти рисунки. – Лин подошла к стене. – Наскальная живопись возникла примерно в одно и то же время во многих местах в Европе и на Ближнем Востоке. Почему? Как связанный с образным мышлением эволюционный скачок мог произойти одновременно в разных популяциях, разделенных огромными расстояниями? Точно так же дело обстояло двенадцать тысяч лет назад в период зарождения сельского хозяйства. Мы обнаружили одиннадцать различных цивилизаций, совершенно изолированных друг от друга, у которых сельское хозяйство возникло само по себе почти одновременно. Или письменность – очередной прорыв в истории человечества, позволивший сохранять знания куда эффективнее, чем с помощью устных преданий. Она тоже появилась практически одновременно по меньшей мере в трех несвязанных популяциях.

Краус сделал вывод: подобная синхронность сама по себе служит доказательством существования могущественных сил, формирующих человечество. Он назвал их «солнце-невидимка». Он представлял себе эволюцию как эту пещеру, где один зал связан переходом с другим залом. Искусство, потом земледелие, потом письменность – человечество прошло через три этих зала, и каждый из них оставил свою генетическую метку. Краус считал, что четвертый зал, последний великий скачок в истории человечества, еще впереди.

– Код ведет к нему? – уточнила Пейтон.

– Правильно. Краус искал генетические «хлебные крошки», оставленные ходом эволюции, которые сложатся в код, способный открыть новое великое изменение в бытии человека – гораздо более глубокое, чем искусство, земледелие или письменность.

– Что это такое? – спросила Эйвери.

– Я не знаю. Он тоже не знал. В то время нужная технология еще не появилась. Никто не умел секвенировать геном человека. Даже когда этот метод открыли, он был настолько дорог, что применять его начали только сейчас.

– А теперь вы готовы, – догадалась Эйвери. – Вы создали «Phaethon Genetics» именно для этой цели. Чтобы обработать образцы.

Лин бросила взгляд на ящики.

– Настоящий момент более важен, чем вы себе представляете. Ради него принесены огромные жертвы. Мы стоим на плечах колоссов. Мы на пороге невероятного открытия.

Воцарилось неуверенное молчание. В этом потайном зале, при зыбком освещении Лин выглядела бесноватой.

Раздался топот ботинок. Кто-то отодвинул дверь в зал.

В проем скользнул Родригес с тремя солдатами британского спецназа, которых Пейтон раньше не видела. Несмотря на холод в пещере, Родригес обливался потом. Он был без оружия.

– Мэм, – сказал он, – мы готовы к погрузке.

Адамс быстро повел головой, словно что-то заметил, но тут же успокоился. Лин взглянула на него, потом на Родригеса.

Пейтон нутром почуяла – здесь что-то не так.

К ее удивлению, мать сказала:

– Действуйте, капрал.

Глава 44

Атмосфера в помещении изменилась, словно члены группы вдруг почуяли недоброе – так дичь чувствует приближение хищника. Лин, похоже, поняла это первой, потом чувство передалось Адамсу и Эйвери. Найджел невнятно бормотал, явно ничего не замечая. Родригес движением глаз что-то пытался показать Адамсу.

Помещение в пещере Альтамира было заполнено людьми, однако спецназовцы немедленно рассредоточились. Через долю секунды Адамс бросился на стоящего рядом солдата. Эйвери встала за спиной второго и приставила к его горлу тесак.

В зале наступила тишина. Никто не двигался.

Пейтон заметила, что ее мать держит пистолет у затылка третьего солдата.

Тот медленно развел руки в стороны.

– Мэм, – сказал он с английским акцентом, – боюсь, здесь какое-то недоразумение.

– Молчать! – Голос Лин хлестнул, как пощечина.

Прошла секунда всеобщего молчания.