Слеза океана - Марина Кистяева (2018)

– Да, Ирочка, – Затмитский невесело улыбнулся. – Неужели не поняла? Обычно вы, бабы, такие вещи нутром чувствуете. Мужик ещё ни о чем не подозревает, а вы всё знаете. Что, разве не так, не верно я говорю?

– У меня не большой опыт в подобных делах. Я люблю Витю, и мне этого достаточно, – Ирина врала, но врала убедительно. Ни о какой любви к Бехтереву не могло быть и речи. Он использует её тело, она использует его положение. Всё по честному. Но Затмитский, тут другое дело. – И что ты хочешь, Игорюша, сказать, что сейчас от большой любви ты хотел меня изнасиловать? Прямо под носом у друга?

Он нахмурился. Ему легче было выдержать гнев московских начальников, чем недобрый подозрительный взгляд молоденькой девчушки.

– Не сердись, – просто сказал он, – бес попутал. Успокойся, я не трону тебя, не причиню боли. Поверь мне.

Ирина разом расслабилась. Почему-то она верила Игорю.

– Хорошо, – согласилась она и обхватила плечи руками, точно замерзла, хотя в комнате было тепло. – Я согласна забыть об этом инциденте, и ты, Игорь, забудь. Ни к чему.

Но молодой мужчина отрицательно покачал головой.

– Забыть, что значит держать тебя в объятиях?! Чувствовать сладость и податливость твоего тела?! На мгновение вообразить, что ты моя?! – он рассмеялся. – Ирина, никогда! Проси о чем угодно, но только не об этом! Ты сводишь меня с ума, и я не боюсь в этом признаться! Ты стала моим наваждением, моим кошмаром!

– Игорь, остановись, одумайся! – закричала Ирина и зажала уши руками. Невольно Затмитский затронул те уголки её души, о существовании которых Ирина предпочла бы забыть раз и навсегда. Это в тех романах, которыми забиты стеллажи книжных полок Бехтерева, герои говорят подобные слова возлюбленным, а в её жизни нет места чувствам! Они умерли в тот момент, когда на холодном полу кабинета следователя Окошев насиловал её раз за разом, день за днем! – Не смей говорить такие слова….

– Почему? – спросил Игорь и внезапно успокоился. Безумие, одолевавшее его последние минуты, уходило прочь, к нему медленно возвращалось благоразумие. – Тебе не приятно их слышать?

Ирина поколебалась, прежде чем ответить.

– Приятно. Я покривила бы душой, сказав, что нет. Ты честен со мной, и заслуживаешь такого же с моей стороны.

– Значит, ты поверила, что я люблю тебя?

– Да.

– Ирина….

– Игорь, мы же только что договорились, что не будем об этом.

– Это сказала ты, но не я.

Они стояли друг против друга. Оба молодые и красивые. И далекие. Возможно, в другой жизни у них и была бы другая история, но не здесь и не сейчас.

– Ирина, тебе надо отсюда уходить, – внезапно сказал Игорь.

Ирина вздрогнула.

– Что?

– Я говорю, что тебе надо отсюда уходить. Из лагеря.

– Ты понимаешь, что несешь? – Ирина разозлилась и позабыла обо всем: о приличии, о том, что говорит с офицером, о страхе. Этот человек посмел вслух произнести то, о чем она не смела мечтать!

– Отлично понимаю, – глаза Игоря были серьезны. Пожалуй, как никогда. – Я здесь работаю. Пусть и не долго. И поверь, я знаю, что с тобой будет через пару лет. Ты девка не глупая и сама должна понимать, что не выйдешь отсюда через восемь лет. Ты политическая. Амнистия тебе тоже не светит. А Бехтерев не долговечен. Думай, Ирка, думай.

Их глаза встретились.

И мир изменился. В который раз.

Этой ночью впервые Виктор проснулся от сильной головной боли. Он открыл глаза и тихо застонал. Потом перевернулся на другой бок, удостоверился, что не разбудил Ирину. Его девочка…. Его маленькое сокровище.

Он поднялся с кровати и прошёл на кухню.

Да почему же так сильно болит голова? Угорел в бане? Быть такого не может. Пар в бане был легким. Похмелье? Рановато, да и принял он сегодня не ту дозу, чтобы страдать от похмелья. Тогда что? Грипп. Скорее всего, скорее всего….

Гриппа как раз ему и не хватало. Ладно, разберемся.