Заговор - Николя Бёгле (2019)

«Вот оно, лицо поражения», — подумала Сара.

За все время работы в полиции не было случая, чтобы она так увязла в деле. Анализ отпечатков пальцев, способа совершения преступления, свидетельские показания в конце концов всегда направляли ее мысль на нужный путь и помогали успешно завершить расследование.

Успокоившись после панической атаки, Сара не могла не возвращаться мыслями ко всему тому, что нарушило ее психическое равновесие: впервые больше вопросов вызывало поведение не преступника, а жертвы: что подвигло Катрину Хагебак уничтожать следы, оставленные ее убийцей?

Опершись ладонями о край раковины, Сара попыталась поставить себя на место жертвы и увидела два возможных ответа. Катрина Хагебак хотела защитить своего палача. В этом случае выходит, что она любила его больше всего на свете, больше себя самой. Возможно, как любовника, брата, ребенка. Но досье секретных служб категорически утверждало: у Катрины Хагебак не было иных родственников, кроме больного отца, который в момент убийства лежал в коме. Она не состояла в интимной связи и не имела детей. Оставался второй вариант: изобличение убийцы нанесло бы ей ущерб даже после смерти. Нечто такое, что запятнало бы ее репутацию или же помешало осуществлению некоего реализуемого в данный момент проекта.

Но, какой бы привлекательной ни была эта гипотеза, Сара не представляла себе, как ее можно использовать. Точно так же, как она не имела ни малейшего представления о том, что можно извлечь из «иеро», которым премьер-министр, кажется, так дорожила.

Сара присела на край кровати, терзаясь чувством вины. До сих пор эту информацию она держала в дальнем углу своей памяти, но сейчас ее расследование зашло в глухой тупик, и тут всплыли последние слова Катрины Хагебак: «…Вы никогда не узнаете, где остальные двое…» Если премьер-министр так сказала, значит, те два человека наверняка являются следующими мишенями. А Сара была не способна остановить их убийцу, как не способна была и предупредить потенциальных жертв, поскольку не знала, кто они. Это бессилие было невыносимо. Как будто весь смысл ее жизни заключался в том, чтобы ловить преступников и не допускать новых жертв. Конечно, это являлось сутью ее работы. Но после всех лет работы в полиции она знала, что едва завершит дело, как чувство вины вернется. Как будто оно сидело в ней, вне зависимости от количества спасенных ею жизней. И этот тяжкий груз, который она несла годами, не зная его происхождения, никогда не был столь мучителен, как в этот момент.

Вооружившись волей и самоотверженностью, Сара вновь отбила натиск этой странной тревоги.

Она позвонила Кристоферу, который сразу спросил о ее самочувствии, после чего сообщил, что как раз занимается поисками по задаче, поставленной ею перед ним, и сам собирался в скором времени позвонить ей. Она изо всех сил постаралась не показать своей подавленности и того, что все ее надежды на дальнейшее расследование связаны с результатом его поисков.

Около 22 часов Сара хотела поужинать вегетарианским блюдом, приготовленным хозяйкой гостиницы, но оно оказалось несъедобным: плохо прожаренным и пересоленным. Виновная попросила извинить ее, объясняя случившееся тем, что ей совсем не до готовки, учитывая то, что произошло.

Сара успокоила ее и вернулась к себе в номер. Было уже за полночь. Завтра, в 7 часов утра, она вернется в Осло на самолете. Петер Ген ей холодно объяснил, что расследование он полностью берет в свои руки и что она будет здесь лишней. Сара не стала спорить и сообщила ему всю имеющуюся у нее информацию и все выводы, к которым пришла. Инспектор с трудом смог скрыть свое восхищение умом и быстротой рассуждений своей коллеги, но своих позиций не уступил и лишь попросил ее на случай экстренной ситуации оставаться в его распоряжении до самого отлета.