Безмолвие - Джон Харт (2020)

– Сколько?

– Ста долларов хватит?

– Идите дальше, мистер.

– Пятьсот.

Глаз прищурился.

– Что за информация?

– Я хочу узнать про Хаш Арбор. Округ Рейвен. Вы его знаете?

– Я жила там четыре года.

– Господи… Отлично. Я провожу расследование…

– Вы сказали, пятьсот долларов.

– О да. – Джек вытащил бумажник. Открыл и смутился. – У меня пятьдесят семь долларов. – Дверь опять стала закрываться, и Джек запаниковал. – Пожалуйста, – взмолился он. – Мне нужно знать, почему там умирали люди.

– Что?

– Не сейчас. Про сейчас я знаю. Я имею в виду прошлое, историю. Мне нужны старые рассказы.

– Эти рассказы не для вас.

– Тысяча, – сказал он. – Если вам есть что рассказать, я заплачу тысячу долларов.

– У вас их нет.

– Я могу их получить. Погодите. – Джек просунул в щель карточку. – Адрес офиса и телефон спереди, личный на обороте. Прошу вас, не закрывайте дверь.

Она с сомнением рассматривала карточку.

– Какое вам дело до Хаш Арбор?

Джек подумывал соврать, но решил этого не делать.

– Джонни Мерримон… мой друг. Я беспокоюсь за него.

– Правильно делаете.

– Погодите, что это значит?

– Ничего. – Она говорила тихо. – Это ничего не значит.

– Погодите, погодите. Еще одно. – Джек достал измятый рисунок и показал ей: замерзший водопад, дерево с развилкой. – Вы знаете это место?

Девушка замерла.

– Где вы это взяли?

Джек просунул рисунок в щель, она его взяла.

– Вы это когда-нибудь видели?

Она перевела взгляд с листка на лицо Джека, и когда заговорила, в ее голосе звучала ложь.

– Нет, – сказала она. – Я никогда не видела это место.

– Вы уверены?

– Уверена, – ответила она и захлопнула дверь.

* * *

Потом Кри долго стояла и смотрела на рисунок, а адвокат стучал в дверь, и с той стороны слабо слышался его голос: «Простите… Послушайте…»

В конце концов он ушел, но Кри все стояла, вспоминая детство, бабушку и зимний день. Небо затянули тяжелые облака, падали первые хлопья снега. Кри ушла гулять, а это не разрешалось. Ей было пять лет…

* * *

– Привет, детка.

Кри замерла, держась за изгиб ствола. Она стояла в зарослях ежевики, там, где тропинка сворачивает налево. Было холодно, и из носа у нее текло, но пальцы в варежках, связанных двоюродной бабушкой, не мерзли. Она никогда не уходила из деревни одна и, как все дети, понимала, что за скупой сдержанной улыбкой бабушки таится недовольство.

– Ты на меня сердишься? – спросила Кри.

– Да, немного. – Бабушка вышла из-за дерева. – Совсем чуть-чуть. Я тоже уходила бродить, когда была маленькая.

– Мне жаль, – сказала Кри.

– Жаль, что нарушила правила, или жаль, что попалась?

– И то и другое, бабушка.

– Назови мне правила для маленьких девочек.

– В деревне безопасно, а в лесу нет.

– Когда ты можешь уходить из деревни?

– Только когда ты разрешишь.

Бабушка опустилась на коленки и посмотрела так, как смотрят старые люди.

– Когда повзрослеешь, все изменится.

– А когда я повзрослею?

– Когда узнаешь достаточно, чтобы остаться в живых. Когда станешь сильней.

Именно улыбка бабушки подтолкнула Кри к прогулке в одиночку. Терпеливая, но веселая, добрая и одновременно не очень.

– Хочешь выучить первый урок? – спросила бабушка, и Кри, внезапно испугавшись, кивнула. – Возьми меня за руку. – Они свернули от деревни и пошли по тропинке, плутавшей между деревьев. – Ты счастлива здесь?

– Да, мэм.

– Благонамеренная ложь. Это тоже нормально. Скажи мне, чего тебе больше всего не хватает? Матери? – Кри смотрела вниз, стыдясь признаться, что сильно скучает по игрушкам, своей кроватке и маленькой девочке, жившей по соседству. Бабушка распознала затруднение и сжала ее ладошку. – Что тебе больше нравится в Хаш Арбор?

– Животные.