Безмолвие - Джон Харт (2020)

О происходящем на болоте или, если уж на то пошло, вообще в мире за пределами округа Рейвен, Колсон Хайтауэр имел весьма слабое представление. Помощником шерифа он стал, чтобы мама гордилась сыном, и с тем расчетом, что форма добавит ему привлекательности. И в одном, и в другом он не ошибся. Мама больше не вспоминала, какой он слабовольный и каким посредственным был учеником. В коричневой форме из полиэстера Колсон выглядел настоящим щеголем. И так думала не только мама, но и Дженни Клейберн. В конце концов она вышла за него замуж, и они прожили вместе уже двенадцать счастливых лет. У них была собака и домик с садом и огородом, в котором Дженни выращивала помидоры, огурцы и морковь. Наблюдать за ней, когда она работала там – руки в земле, мягкая, кругленькая фигура упакована в обрезанные джинсы и старую рубашку, – было чистое удовольствие. Дженни усаживала его в тени, приносила ему пиво и говорила: «Отдохни, расслабься, у тебя был трудный день, ведь ты заботился о безопасности мира». Говоря это, она всегда улыбалась, и от нее пахло теплой землей и зеленью, а ее губы мягко касались его щеки.

Шагая через болото замыкающим в шеренге, Колсон думал о саде Дженни. Эта часть работы удовольствия не доставляла. Ему нравилось разъезжать на машине, заниматься бумагами и чистить оружие раз в неделю, пусть даже стрелять из него и не случалось. Нравилось выступать с презентациями по безопасности перед учащимися в школе, работать на футбольных матчах пятничными вечерами и, после того как трибуны опустеют и все благополучно разойдутся по домам, пить пиво с другим помощником шерифа. Ему нравилась чистая, безопасная, предсказуемая сторона работы, и он не расстраивался, когда старшие злились или огорчались из-за отсутствия у него честолюбия. У него была форма и Дженни, а большего и не требовалось.

За эти мысли Колсон и держался, пока болото пыталось сломать его. Топь, жара, потеря радиосвязи, а еще тот факт, что никто не знал, где именно они находятся, хотя группу вел старик, воевавший на войне, обучавший солдат и по идее знавший лес как свои пять пальцев.

Оказалось, что нет, не знает.

Старик кружил, путался, терял ориентировку и столько раз сбивался с пути, что им дважды приходилось разматывать веревку и вытаскивать одного из своих, попавшего в трясину.

Колсон думал о жене. Думая о ней, он зацепился за куст ежевики и грохнулся в грязь. А когда поднялся, все еще думал о Дженни. Шея у нее покраснела от солнца, но Дженни пахла огородом и лосьоном, который любила.

Лилии…

Да, от нее пахло лилиями. Лилиями, ломаными стеблями и мягкой, теплой землей.

– Дженни…

Он произнес ее имя вслух, и в этом не было ничего странного. Группа как раз пересекала мелководье, и из-за хлюпанья под ногами и ругательств его никто не слышал. Колсон замедлил шаг, а когда услышал пение Дженни, ее чистый, милый голос, остановился совсем. Эту песню она часто пела в саду, и теперь он слушал ее целую долгую минуту. Звуки повисли в воздухе, словно последний, слабый звон далекого колокола, и Колсон вслушивался в них напряженно, наклонив голову. Группа ушла вперед, но он даже не заметил этого. Воздух густел, наполняясь невидимым туманом, и ощущение присутствия жены где-то рядом только усиливалось. Колсон улыбнулся.

Милый…

Он оглянулся, но никого не увидел.

Приди ко мне…

Слова застряли в голове, а болото накрылось клубящейся туманной пеленой. Колсон стоял на зеленой траве, а Дженни лежала на спине, протянув к нему руки и призывно улыбаясь.

Бедненький…

Она привлекла его к себе, и Колсон опустил голову ей на грудь. Он плакал и сам не знал почему. Все такое большое… Мир, надежды и ожидания…

Просто дыши, милый. Просто дыши…