Безмолвие - Джон Харт (2020)

Вернувшись в город, Джек отправился в офис. Количество оплачиваемых часов у него сократилось, к тому же он, по всей вероятности, попал в черный список из-за очевидной причастности к смерти Бойда и незапланированной потери потенциального дохода. Некоторые партнеры были людьми вполне рассудительными и справедливыми, другие жили на самолюбии, злости и власти. Такова природа бизнеса, то, что Джек понял ко второму году учебы в школе права. Дипломы, табличка на двери – это до сих пор имело для него значение, потому что он рос безгласным, незаметным, ущербным. Джек любил свою работу по той же причине, по которой любил Джонни: они были единственными, достойными пережить то детство.

– Привет, Сьюзен. – Он с улыбкой поздоровался с помощницей, кивнул коллеге за открытой дверью, но улыбка была притворной, и когда его плеча коснулся проходивший мимо ассистент, Джек вздрогнул. Из углового офиса за ним наблюдали холодные глаза. Укрывшись в офисе, он отгородился от фирмы закрытой дверью. Почему сегодня все ощущается таким бессмысленным, мелким и фальшивым?

Потому что так оно и есть.

Улыбки. Кивки. Если б Джонни убил Уильяма Бойда, ничего этого не было бы. И ведь именно этого люди и ждали. Именно это он видел по пути сюда. Удивление, сожаление, неприязнь. Подозрения подтвердились, когда Джек направился к столу и увидел ежедневную газету с фотографией Джонни и частного самолета под набранным крупным шрифтом заголовком:

СЕМЬЯ МИЛЛИАРДЕРА ПРИБЫВАЕТ В МЕСТНЫЙ АЭРОПОРТ.

ПЕЧАЛЬНО ИЗВЕСТНЫЙ МЕСТНЫЙ ГЕРОЙ ПО-ПРЕЖНЕМУ В ЗАКЛЮЧЕНИИ.

Возле газеты лежала потрепанная книга, рассказывающая о смерти Алиссы и детстве Джонни. Где-то в ней была и фотография Джека. Загорелое лицо. Изуродованная рука.

Люди не знают…

Они думали, что Джонни все еще в тюрьме. Они считали его лучшего друга убийцей. Конечно, за это Джека не уволили бы – такое решение было бы невыгодно, – но в фирме его сочли бы виновным по ассоциации. На мгновение он застыл на месте, но потом уголек злости полыхнул с новой силой.

– Кто положил это сюда?

Джек распахнул дверь, и все теперь повернулись и смотрели на него.

– Сьюзен? Марк?

Его услышали по меньшей мере человек десять тех, кто сидел достаточно близко, но никто не посмотрел ему в глаза.

– Какие-то проблемы? – Вышедший из соседнего офиса старший помощник выразительно посмотрел на часы. – Как приятно, что вы сегодня с нами.

Джек поднял газету.

– Вы положили ее на мой стол?

– Это газета, мистер Кросс. И она лежит, наверное, почти на всех столах в этом здании.

– Джонни Мерримон – не убийца. Его отпустили сегодня во второй половине дня.

– Нам уж точно нет до этого никакого дела.

Помощник отвернулся, оставив Джека в пузыре тихого гнева. Ни одна голова не поднялась, никто не посмотрел в его сторону. В своем офисе Джек отшвырнул газету, бросил книгу. Сам гнев ощущался как что-то чуждое и странное. Слишком хорошо знакомый с этим чувством еще в детстве, Джек научился контролировать себя, оставаться холодным, не поддаваться горячке и сначала думать, а уже потом реагировать. Право и нравилось ему потому, что шло от ума, интеллекта и предполагало контроль.

Но как раз контроля Джеку и недоставало.

Подгоняемый эмоциями, он прошагал от двери к окну и обратно, и тут его догнало наконец остужающее, как туман, осознание того, что сидит в нем и двигает им не гнев, а страх.

Страх потерять друга.

Выбрав наугад несколько файлов, Джек вышел из офиса и остановился у стола помощницы.

– Сегодня я буду работать дома. Если понадоблюсь, позвоните.

– Да, сэр. – Молодая женщина кивнула, и Джек повернулся. – О… Извините, сэр. Сообщения.