Ультима - Лиза Хилтон (2018)

Итак, теперь мне оставалось только вернуться на ферму и ждать. Картина, обладающая таким потенциалом, наверняка будет рассматриваться аукционным домом в приоритетном порядке, но все равно экспертиза займет недели четыре, не меньше. Поскольку подделки в сфере искусства становились все более и более высокого уровня, то и технологии их выявления развиваются с огромной скоростью. Ли провел для меня подробный ликбез по новейшим лабораторным техникам. Эмиссионная спектроскопия, при которой для расщепления пигмента на составные используется лазер, рентгеновская фотоэмиссионная спектроскопия, с помощью которой можно определить и датировать уровень окисления металлов, содержащихся в красках. Благодаря всем этим технологиям можно датировать использованные материалы с невероятной точностью. Но все использованные нами материалы имели верную датировку и не содержали компонентов, не доступных во времена Гогена. В этом смысле я была спокойна и не сомневалась, что «Девушка с веером II» обманет даже лучших «спецов» Руперта.

Куда больше меня тревожила техника Ли. За обработку после снятия лака можно не беспокоиться, цветовая гамма полностью соответствовала другим работам Гогена полинезийского периода, но самое рискованное – это живописная манера, то, как накладываются мазки. Раньше художники стремились воспроизводить методы великих мастеров, но в эпоху Гогена признаком оригинальности стала считаться уникальная манера накладывания краски. Сами мазки стали своего рода почерком художника, выражающим его индивидуальность. И эксперт с наметанным глазом всегда может отличить малейшие отклонения от стиля того или иного известного художника. Сделать так, чтобы картина выглядела как Гоген, несложно; самое важное – насколько точно воссоздано полотно. Собственно говоря, за свою репутацию после жесткой экспертизы, проведенной «Британскими картинами», я могла не бояться: если они вынесут вердикт, что «Девушка с веером II» – подделка, или предположат, что это просто копия утраченной картины, на меня это никак не повлияет. Я пришла к ним с теорией, и они доказали, что я ошибаюсь. Такое случалось часто. Аукционный дом совершенно не волнует, что в таком случае Разнатович убьет меня. Это мои личные проблемы. К тому же, пробыв пару недель в Италии, я убедилась в том, что у меня есть и другая проблема, посерьезнее: Разнатович убьет меня в любом случае.

Моя попытка сыграть в «крепкого орешка» на переговорах с банком Палермо была лишь маневром для отвлечения внимания. Надо быть полной идиоткой, чтобы ожидать получить хоть копейку от продажи картины, какими бы ни были наши договоренности. Я была уязвима, анонимна, заменяема; более того, я слишком много знала не только об истории создания картины, но и обо всем этом бизнесе с беженцами в доках Сидерно, о да Сильве, о Разнатовиче, обо всем. Они со мной разберутся, тут не может быть никаких сомнений. Скорее всего, провернут то, что в Сицилии называется lupara bianca, «белый пулемет», – тело так и не будет найдено. Нет тела – нет состава преступления. Искать меня никто не станет, разве что Дейв. Поэтому вопрос стоял иначе: когда они собираются убить меня? Если «Британские картины» примут Гогена, то до аукциона я в безопасности, потому что я буду им нужна, чтобы все прошло гладко, и тогда мне придется вернуться в Лондон. Возможно, они попытаются заманить меня обратно в Италию, пообещают выплатить какую-то сумму, а потом бросят мое тело где-нибудь на Аспромонте. Этого можно избежать довольно легко, но, с другой стороны, если Разнатович пытался припугнуть меня фотографиями матери, значит у него есть свои люди и в Англии.