Ультима - Лиза Хилтон (2018)

На следующий день я побежала наверх с ускорениями, а потом свернула на ту самую тропинку. Бежала по самому краю тропы, чтобы не оставлять следов. Метров через тридцать я увидела поляну между высокими скалами, наверху которых я остановилась накануне. Зеленое, очень тихое место. С одной стороны скалы смыкались над узким проходом, который заканчивался пещерой. Там, на земле, лежал какой-то предмет, завернутый в брезент. Я пнула его ногой. Лопата. Сделав еще один шаг, в по-летнему сухой и жесткой земле я увидела тщательно вырытую яму примерно в полметра глубиной. Отлично! Вонючка времени даром не терял, рыл мне могилу.

Естественно, именно в этот день наконец пришло письмо от Руперта. Он с радостью спешил сообщить, что после тщательной экспертизы, проведенной специалистами «Британских картин», они подтверждают мою аттрибуцию и предлагают моему клиенту в моем лице включить Гогена, «Девушку с веером II», в июльский каталог. Если мне удобно, то аукционный дом приглашает меня прибыть в отель «Кларидж» за несколько недель до продажи, чтобы я могла посетить различные мероприятия для покупателей, а также сам аукцион. Я сразу же позвонила да Сильве.

– Мне нужен мой паспорт. Еду в Лондон. Все получилось.

– Ты что-то не рада. Я думал, ты будешь в восторге…

– Ну, знаешь, шесть недель в этой дыре выбьют joie de vivre[11] даже из Поллианны!

– Чего-чего?

– Проехали. Когда сможешь прислать паспорт?

– Сам привезу.

Вообще-то, ему не было смысла ехать из-за этого на другой конец страны. Мы договаривались, что при необходимости я полечу в Лондон одна, чтобы не светиться лишний раз вместе, а Вонючка отвезет меня в аэропорт.

– Джудит? Я говорю, сам привезу. Могу быть у вас завтра.

– Как скажешь. Сейчас мне нужно встретиться с Ли, – сказала я и повесила трубку, не попрощавшись.

Думаю, больше всего меня задела очевидность всего происходящего. Да Сильва даже не считает нужным дать мне умереть достойно. Пуля в спину где-нибудь в лесу, а потом сбросят в могилу безо всяких там почестей.

Ли закончил Боттичелли. Покупатель пожелал сделать картину в два раза больше оригинала, висящего в галерее Уффици, поэтому она занимала всю стену мастерской.

– А что с цветом?! – ужаснулась я, увидев, что нежная темпера «Весны» уступила место кричащему акрилу.

– Пожелание клиента, – пожал плечами Ли.

– Это преступление!

– Знаю.

– Ли, помнишь, о чем мы говорили в Эссене? Ты мог бы заниматься другими вещами. Тебе необязательно гнить здесь заживо. Ты потрясающий художник, гений! Аукционный дом только что это подтвердил!

– Все не так просто, – встревоженно огляделся по сторонам Ли.

Вонючка ждал на парковке, здесь нас могли услышать только его ассистенты.

– Они меня не отпустят.

Вечно эти «они».

– Ли, ты не раб, ради бога! У тебя теперь есть паспорт! Ты посмотрел на дату на билете в Амстердам?

Я купила билет на шестое июля, на следующий день после того, как наш Гоген мог уйти с молотка. Интересно, а Ли знает о могиле в лесу? Наверняка знает. Поэтому и боится.

– Загляни в конверт, я там написала несколько полезных адресов в Амстердаме. Подумай. Ты будешь следить за аукционом?

– Конечно!

Мы обнялись на прощание.

Да Сильва приехал рано утром, весь помятый и вспотевший. Ехал всю ночь. Я ждала его у дверей фермы, под бурыми листьями гиацинта. Я сложила в чемодан свою лучшую одежду из Венеции, хотя по приезде в Лондон первым делом планировала серьезно пройтись по магазинам. Последний бенефис Элизабет Тирлинк должен пройти потрясающе!

– Джудит! Какие замечательные новости!

– Не напрягайся. Поехали?

За всю дорогу до Реджо я не сказала ни слова. Да Сильва был в полном расстройстве. Мы остановились около терминала «Отправление» под знаком «Поцелуй перед вылетом».

– Увидимся на аукционе. Можешь звонить как обычно, если хочешь.