Террор - Дэн Симмонс (2015)

В последующие десятилетия Френсис Крозье ни разу не встречался с капитаном Поллардом, но следил за его карьерой. Злополучный американец сохранил свое звание и вышел в море еще лишь раз – и снова потерпел кораблекрушение. После того как беднягу спасли вторично, ему уже никогда больше не доверяли командования кораблем. Согласно последним слухам о нем, дошедшим до Крозье всего за несколько месяцев перед отплытием экспедиции сэра Джона три года назад, капитан Поллард жил в Нантакете, работал городским ночным сторожем и все местные жители и тамошние китоловы старались держаться от него подальше. Говорили, что Поллард преждевременно состарился, разговаривал вслух сам с собой и со своим давно умершим племянником и постоянно прятал галеты и соленую свинину в стропилах своего дома.

Крозье знал, что через несколько недель, если не дней, им тоже придется принять решение поедать своих мертвецов.

Теперь людей осталось слишком мало, и немногие уцелевшие были слишком слабы, чтобы тащить лодки, но четырехдневный отдых на льдине, продолжавшийся с 18 по 22 июля, нисколько не восстановил силы. Крозье, Дево и Кауч (молодой лейтенант Ходжсон, формально занимавший второе по старшинству положение, в последнее время не получал от капитана никаких полномочий) каждое утро поднимали людей и отправляли на охоту или ставили чинить сани либо конопатить и ремонтировать лодки, чтобы только они не лежали весь день в своих заиндевелых спальных мешках в мокрых палатках, но, в сущности, всем оставалось лишь сидеть целыми днями на смежных плавучих льдинах, поскольку многочисленные крохотные полосы открытой воды, трещины и расселины во льду, небольшие разводья и участки тонкого ненадежного льда не позволяли двинуться ни на юг, ни на восток, ни на север.

Крозье решительно не желал поворачивать обратно на запад и северо-запад.

Но льдины не дрейфовали в нужном направлении – на юго-восток, к устью реки Бака, – а просто кружили на месте, как паковый лед, две долгих зимы державший в плену «Эребус» и «Террор».

Наконец в субботу 22 июня, во второй половине дня, их собственная льдина дала многочисленные трещины, и Крозье скомандовал всем сесть в лодки.

Вот уже шесть дней они плыли вереницей, связанные тросами, по разводьям и каналам, слишком маленьким или коротким, чтобы идти на веслах или на парусах. У Крозье остался один секстант (более тяжелый теодолит он бросил на льду), и, пока все прочие спали, он снимал с прибора показания, когда облачная пелена ненадолго расступалась. По его подсчетам, они находились примерно в восьмидесяти пяти милях от устья реки Бака.

Крозье, теперь со дня на день ожидавший увидеть впереди узкий перешеек – гипотетический полуостров, соединяющий Кинг-Уильям с уже нанесенным на карту полуостровом Аделаида, – проснулся в лодке на рассвете среды 26 июля и обнаружил, что воздух стал холоднее, на голубом небе ни облачка и милях в пятнадцати к югу и северу виднеется земля.

Позже, собрав пять лодок вместе, Крозье встал на носу головного вельбота и крикнул:

– Люди, Кинг-Уильям – не полуостров, а остров. Теперь я уверен, что впереди, на юго-востоке и до самой реки Бак, простирается море, но я готов поспорить на свой последний соверен, что там нет суши, соединяющей мыс, который вы видите далеко на юго-западе, и мыс, виднеющийся далеко на северо-востоке. А поскольку мы, по всей вероятности, находимся севернее полуострова Аделаида, мы выполнили задачу, стоявшую перед экспедицией сэра Джона Франклина. Это Северо-Западный проход. Ей-богу, вы сделали это!

Раздались слабые возгласы радости, за которыми последовал кашель.

Если бы льдины и лодки дрейфовали на юг, через несколько недель пеших переходов и плавания люди достигли бы устья реки. Но каналы и разводья, по которым они плыли, по-прежнему открывались только в северном направлении.