Террор - Дэн Симмонс (2015)

– Это была его кровь или еще чья-то? – спросил Гудсир.

– Не знаю, – ответил Голдинг с неожиданными раздраженными нотками в голосе. – Мистер Дево просто велел сказать вам, чтобы вы прихватили свои инструменты. Я так понял, что кто-то ранен, раз вы понадобились мистеру Дево.

– Что ж, здесь никого нет, – сказал боцман Джон Лейн, осторожно обходя полынью, имевшую не более двадцати пяти футов в поперечнике, и пристально вглядываясь сначала в черную воду восемью футами ниже поверхности льда, а потом в лес сераков, обступающий их со всех сторон. – Где они? Кроме тебя, с мистером Дево было еще восемь человек, когда он покидал лагерь, Голдинг.

– Я не знаю, мистер Лейн. Он велел мне привести вас именно сюда.

Трюмный старшина сложил у рта ладони рупором и крикнул:

– Эге-гей! Мистер Дево? Эге-гей!

Откуда-то справа донесся ответный крик. Голос звучал невнятно, приглушенно, но явно возбужденно.

Знаком велев Голдингу следовать за ним, Крозье углубился в лес сераков двенадцатифутовой высоты. Ветер, пролетающий между ледяными башнями затейливых очертаний, протяжно и жалобно стонал; все знали, что края у сераков острее и тверже большинства корабельных ножей.

Впереди, на залитом лунным светом участке ровного льда между сераками, стояла темная человеческая фигура.

– Если это Дево, – прошептал Лейн капитану, – значит он потерял восьмерых своих людей.

Крозье кивнул:

– Джон, Уильям, вы двое идите вперед – медленно, – держите дробовики наготове, со взведенными курками. Доктор Гудсир, будьте добры остаться здесь со мной. Голдинг, ты тоже ждешь здесь.

– Слушаюсь, сэр, – прошептал Уильям Годдард.

Он и Джон Лейн стянули зубами рукавицы, вскинули ружья, взвели один из двух курков на своих двустволках и осторожно двинулись к залитому лунным светом открытому пространству между сераками.

Огромная тень выступила из-за последнего серака и со страшной силой сшибила головами Лейна и Годдарда. Оба мужчины рухнули на лед, точно коровы под кувалдой мясника на скотобойне.

Другая темная фигура, невесть откуда появившаяся, сбила Крозье с ног ударом по затылку, заломила ему руки за спину, когда он попытался встать, и приставила нож к шее.

Роберт Голдинг схватил доктора Гудсира и поднес длинный нож к горлу врача.

– Не двигайтесь, доктор, – прошептал парень, – или я сам вас маленько прооперирую.

Громадная фигура подняла Годдарда и Лейна за шиворот и поволокла на открытое пространство. Носки их башмаков чертили борозды на снегу. Из-за сераков вышел третий человек, подобрал дробовики Годдарда и Лейна, один отдал Голдингу, а другой оставил себе.

– Давай туда, – сказал Ричард Эйлмор, делая знак двустволкой.

С по-прежнему приставленным к горлу ножом, зажатым в руке неясной фигуры, в которой теперь Крозье по запаху опознал лодыря и выпивоху Джорджа Томпсона, капитан встал и, подгоняемый толчками, спотыкаясь вышел из тени сераков и двинулся к человеку, стоящему в лунном свете.

Магнус Мэнсон бросил тела Лейна и Годдарда на лед перед своим хозяином Корнелиусом Хикки.

– Они живы? – прохрипел Крозье.

Томпсон по-прежнему заламывал капитану руки за спину, но теперь, когда на пленника были направлены дула двух дробовиков, отнял нож от горла.

Хикки наклонился, словно собираясь осмотреть мужчин, и двумя плавными, легкими движениями перерезал обоим горло ножом, внезапно появившимся у него в руке.

– Теперь уже не живы, мистер Великий и Всемогущий Крозье, – сказал помощник конопатчика.

Кровь, хлеставшая на лед, казалась черной в лунном свете.

– Именно таким способом ты и зарезал Джона Ирвинга? – спросил Крозье дрожащим от ярости голосом.

– Да пошел ты… – сказал Хикки.

Крозье посмотрел волком на Роберта Голдинга:

– Надеюсь, ты получишь свои тридцать сребреников.

Голдинг хихикнул.