Мерцающие - Тед Косматка (2017)

Я вспомнил слова Мерси: «Если повезет и будет отлив…»

Я пробился сквозь густую зелень, которой заросло русло.

Наверху снова задребезжала сетка ограды. Что-то пыталось пролезть или перепрыгнуть. Я взмолился, чтобы ограда выдержала. Или чтобы сам холм оказался препятствием.

Когда я был маленьким, дедушка с бабушкой держали большую собаку – ирландского сеттера, я играл с ним во дворе. В пределах двора я не мог за ним угнаться – четыре ноги обгоняли две. А вот на лестнице в подвал мы менялись местами. Я узнал тогда странный факт: на крутом спуске четвероногие не быстрее двуногих. Иногда даже медлительней.

Перебравшись через небольшой валун, я рванул вдоль русла, пробив гущу листвы, отводя ее руками. Еще один обрывчик всего в три фута, песок, и я, заморгав, остановился, чтобы оглядеться. Передо мной раскинулась заливная равнина – огромное блестящее поле темного, перемешанного с песком ила.

Мои ноги оставили на гладкой поверхности глубокие рытвины. Выбрался.

Несколько часов назад на этом месте стояла вода глубиной десять футов, но сейчас передо мной открывалось морское дно. Вдали, за илистой равниной, поднимался лесистый пригорок – зеркальное отражение холма, с которого я спустился. Я пошел к нему.

* * *

Залив был шириной полмили – узкая низина между холмами, которую приливы затопляли водой.

Мелкие лужи соединялись между собой канавками, и я тщательно выбирал дорогу по скользкой грязи. Вброд прошлепал по ручейкам – то глубоким, то широким; они сплетались в сложном порядке, менявшемся с каждым приливом. Приходилось соблюдать осторожность, чтобы не очутиться по колено в холодной воде с сильным течением. Вода была ледяной, а запах морской соли валил с ног.

Я брел по краю особенно глубокого протока, отыскивая разлив, где его можно было бы перейти, когда увидел следы. Человека загнала на ту же дорогу география – по илу тянулся ряд отпечатков поменьше моих.

Я присмотрелся. Следы уже наполнились водой и расплылись, но размер показался мне подходящим. Их оставили ступни женщины или малорослого мужчины. Может, час назад, а может, и минуту, хотя впереди я не заметил никакого движения. Равнина была пуста.

Я пересек русло по следам и шел по ним еще сотню ярдов, но потом попалась песчаная заплата, с которой блуждающие ручейки стерли все, как ластиком. Я пошел наугад, пока не услышал звук позади.

Как раз когда я обернулся, из-за деревьев выскочила собака и большими прыжками понеслась по равнине. Ее задние лапы взбивали песок – а там, где ударялись оземь передние, поднимались белые облачка пара. Может, на склоне она не обогнала бы человека, но равнина оказалась словно создана для нее. Очень скоро ищейка должна была догнать меня.

Отвернувшись, я побежал. Впереди сливались несколько ручейков, а времени искать безопасный брод не было. Я вошел в поток – провалился сперва по колено, потом по бедра. Течение сбивало с ног, от холода перехватывало дыхание. Грудь, сердце сжимало, словно тисками. Я одолел пятнадцать футов, двадцать – половину пути, – когда вода дошла до плеч, огнем обожгла ссадины, а потом дно ушло из-под ног, я погрузился с головой и поплыл. Холодная вода ударила в лицо. Невольно ахнув, я ощутил во рту вкус, навсегда памятный для каждого, кто раз побывал в океане.

Я плыл, спасаясь от смерти. Синее течение втягивало в себя воду из бессчетных луж – и меня заодно, угрожая унести в море. Я подумал, не случилось ли так с Мерси. Где она теперь – пропала на глубине или нашла безопасную переправу?

Подошвы задели дно, скользнули по камням, я занырнул и поплыл еще быстрее, пока не смог встать и пойти вброд. Выбравшись на тот берег, я сделал два шага и рухнул, перебирая руками, чтобы отползти от воды. Меня трясло от холода и изнеможения. А когда я обернулся, сердце замерло.

По ту сторону потока стояла собака. Стояла совершенно неподвижно, от влажной шкуры поднимался пар. Она пожирала меня хищным взглядом.

Но в воду не лезла.