Холоднее войны - Чарльз Камминг (2016)

Они нашли маленький современный ресторанчик, затерявшийся среди более крупных заведений к северу от башни, и сели под углом друг к другу. Заказали они мезе и бутылку охлажденного турецкого красного. Рэйчел больше не задавала вопросов о крушении и не пыталась разузнать что-то еще о карьере отца. В основном они разговаривали о своей лондонской жизни и сами не заметили, как перешли на «ты». Рэйчел сообщила, что собирается сменить сферу деятельности и вот-вот начнет работать в издательстве – до этого она несколько лет была режиссером документальных фильмов. Том ни словом не упомянул о своем отстранении от работы, но без особых подробностей описал свой развод и то, как ему сейчас живется.

– И ты сохранил хорошие отношения со своей женой?

– Мы… много разговариваем.

– Как это понимать?

– Это означает, что мы все еще вроде бы друзья, хотя каждый из нас считает, что другой его предал.

– Значит, вы не друзья.

– Не соглашусь. Просто на все требуется время.

Рэйчел загадочно улыбнулась.

– А как насчет тебя? Ты была замужем?

Рэйчел подняла брови, как будто Том задал ужасно старомодный вопрос.

– Никогда, – ответила она. – И не представляю себе, что такое может произойти.

– Почему?

– Скажу как-нибудь в другой раз. Сейчас мне гораздо интересней хорошенько порасспросить тебя. – Она быстро отвела глаза. – Ты скучаешь по жене?

Том поймал ее взгляд и постарался не отпустить.

– Мне не хватает ее рядом, конечно. Она потрясающий человек. Мы ведь провели вместе большую часть взрослой жизни. – Он выложил на стол пачку Karelia Filters, словно карты в покере. – Можно сказать, конечно, что я иногда скучаю по тому общему, что у нас было… ну, знаешь, по той легкости, которая есть между людьми, хорошо друг друга знающими. Но я совсем не скучаю по другому.

– По чему другому?

Том вовсе не желал говорить об изменах и ссорах и вместо этого решил затронуть тему, которая, по его расчетам, должна была отбить у Рэйчел желание препарировать его брак.

– Я хотел детей. Я и сейчас хочу детей. Но у нас не получалось.

Она посмотрела на него так, будто он предал Клэр.

– И поэтому ты от нее ушел?

– Нет, – тут же ответил Том. – Там все было более сложно.

Рэйчел встала и, извинившись, отправилась в дамскую комнату. Том остался сидеть за столом, вполуха прислушиваясь к разговорам других посетителей. С тех пор как Клэр отбыла на более плодородные земли Примроуз-Хилл, ему случилось побывать всего на двух свиданиях. На обоих на него буквально вылили огромное количество информации, подробнейшие досье о личной жизни, хотя дамы были вполне приличные. Больше они никогда не виделись. Один из парадоксов развода: у каждого есть история, которую хочется поведать, тяжелый груз, который не терпится снять с плеч. Нечто вроде спасительного помутнения рассудка, при котором можно рассказать о самом личном без всякого стеснения. Пересекая известный Рубикон – сорокалетие, – люди, казалось, избавлялись от необходимости лицемерить или что-то скрывать. Что ты говоришь – то ты в конечном итоге и получаешь.

То же самое Том ощущал, разговаривая с Рэйчел, хотя поначалу ожидал от нее большей расчетливости и настороженности. Он как будто сидел рядом с обещанием, что все лучшее еще впереди. В этом было странно признаваться даже самому себе, но Том чувствовал, как к нему возвращается былая сила, словно ему снова показали самую прекрасную часть мира – мира, от которого он успел устать. Рэйчел была кокетлива, честна и красива; в ее присутствии он оживал, наполнялся новыми желаниями, новыми жизненными соками. И ему было действительно нелегко не показывать ей, насколько он уже околдован.