Холоднее войны - Чарльз Камминг (2016)

Рэйчел фыркнула, отвернулась и потрогала шелковые кисточки на бархатной диванной подушке.

– Не надо обращаться со мной, как с хрустальной вазой, Том, – сказала она. – Я знаю, каким был мой отец. И как он себя вел. Нет нужды защищать меня от правды.

Как отвечать на подобные слова? Нередко случается, что человек призывает тебя быть с ним предельно честным и откровенным, а потом тебя же за эту честность ненавидит. То, что Рэйчел узнает о поведении своего отца с другими женщинами, о том, каким мужем он был на самом деле, повлияет на все ее последующие отношения с мужчинами. Том обладал исключительно деликатной информацией о личной жизни Пола Уоллингера – о его связи с Амелией Левен, об интрижке с Сесилией Шандор. Он не хотел и не мог делиться этим с его дочерью.

– Я и не защищаю, – возразил он. – Никто из нас не совершенен, Рэйчел. Твой отец был сложным человеком, но он очень тебя любил. Ты и Эндрю значили для него больше, чем весь остальной мир.

Это была ужасная банальность, и Рэйчел, конечно, отнеслась к ей соответствующе. Слова Тома словно растворились в воздухе пустого гостиничного лаунжа, словно неразборчивое радиообъявление по системе внутренней связи.

– Ты не знаешь, любил он меня или нет. Откуда ты можешь это знать? – Том вспомнил кабинет Уоллингера в Анкаре, фотографии Эндрю повсюду и промолчал. – Он был там со своей любовницей.

Он не слишком удивился, но все же на мгновение лишился присутствия духа.

– Да, – просто ответил он. Не было смысла отрицать очевидное.

– И все тоже знают? Все в МИ-6?

– Если и знают, какое это имеет значение?

– Для мамы – огромное. Она чувствует себя такой униженной. Ей стыдно. Понимаешь ты это или нет?

– И ты хочешь ее защитить.

Рэйчел кивнула. Ее злость и ожесточение прошли. Теперь она была задумчива, собранна и невероятно, умопомрачительно красива в приглушенном свете лаунжа.

– О том, что твой отец был с другой женщиной, знает Амелия. Еще Адам Хэйдок. И еще пара человек – немногие на самом деле. Расследованием его гибели занимается очень маленькая команда. И Амелия поставила во главе ее меня.

Рэйчел слегка прищурилась.

– А почему вообще требуется расследование?

Рискуя снова навлечь на себя ее гнев, Том все же ответил:

– Рэйчел, я не хочу тебе этого говорить. Поверь мне, пожалуйста, я бы предпочел вообще ничего от тебя не скрывать, поделиться с тобой всем. Честное слово. Но если я скажу, почему мы расследуем обстоятельства авиакатастрофы, я потеряю работу. Понимаешь?

– Да, понимаю, – тихо сказала она.

Возможно, мысленно она вернулась в тот день, десять лет назад, когда отец усадил их с Эндрю перед собой и признался, что на самом деле он не совсем дипломатический работник. Папочка – офицер Секретной разведывательной службы. Шпион. Пол – вполне вероятно, Джозефин стояла рядом с ним, гордо положив руку ему на плечо, – попросил, чтобы дети никогда и никому об этом не рассказывали. Объяснил, что этого требует и закон, и соображения безопасности. Теперь они обладают особой привилегией владеть особой информацией. Рэйчел знала правила.

– Спасибо за понимание. – Он осторожно, неловко положил руку ей на плечо. Даже не положил – притронулся. За их спинами вдруг ожил попугай – проснулся и резко крикнул что-то по-турецки. Странная тишина была нарушена. Рэйчел оглянулась на клетку, пожала плечами и немного нервно рассмеялась.

– Как же нам выпить? – спросила она и выглянула в холл – нет ли там кого из персонала. Том подумал, что дежурный менеджер, скорее всего, совершает обход отеля.

– Я думаю, здесь уже закрыто на ночь, – сказал он.

– К чему провозглашать очевидное, Томас Келл.

Его желание вдруг вернулось с прежней силой; он хотел ее так же, как тогда на улице, когда обнимал ее за талию и вдыхал запах ее духов. Даже больше.