Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

— До создания сотни и назначения командира мне поручено выполнять обязанности его помощника, бунчужного. Впредь так меня называйте. Потому первый приказ: без моего разрешения никаких диверсионно-террористических акций не производить. Сейчас в своих поселках формируйте рои, запасайтесь оружием, организуйте боевую подготовку к действиям в качестве повстанца и в составе роя. В зимнее время организуйте подготовку по оружейному делу: изучите винтовку, автомат как советского, так и немецкого производства, гранаты РГД, Ф-1, немецкие штильгранат. Плакаты с изображением этого оружия получите у Евдокии. — Остап кивнул головой в сторону напыщенной партнерши Геннадия по танцам. — Как только фронт двинется вперед, начнем уходить в лес, там будем заниматься полевой выучкой, готовить базовый лагерь с землянками на чету, отдельные бункеры на рои, начинайте готовить крыевки в селах на два-три человека уже сейчас.

По весне нам предписано направить на двухмесячные курсы подстаршин, то есть прапорщиков, пару хлопцев.

— Я поеду! — выкрикнул Захар.

Бунчужный посмотрел на Роевого. Амулет дернул того сзади за пиджак: садись, значит.

— Из несдержанного человека хороший командир не получится, — продолжил Остап начатый разговор.

— Я больше не буду, — вновь вскочил со своего места Захар.

— В УПА разработан и действует дисциплинарный устав, хотя и проект пока. В соответствии с ним вам, Роевой, за недисциплинированность объявляю выговор.

— Я же ничего, — шмыгнул носом провинившийся.

— Роевой прервал важную мысль. Берегите молодежь от призыва в Красную Армию. Для этого, собственно, создавайте крыевки.

Бунчужный долго еще говорил о задачах и перспективах развития подпольных ячеек в УПА. В заключение посоветовал:

— Надо выучить молитвы: «Отче наш» и «Украина, святая мать героев». Они нужны будут для повседневного чтения утром и вечером. И последнее, — сказал он. — Если возникает необходимость передать какие-то распоряжения, стану присылать связника с записками на папиросной бумаге с Геннадием или Евдокией.

— Пане Бунчужный, простите Роевого, — сказал Амулет. — Я займусь его воспитанием. А того, — ткнул он пальцем в сторону Геннадия, — к нему не присылайте. Неподходящий он для этого парень.

— Мне решать, что и как делать, кого и куда посылать!

— Ну-ну…

Когда гости стали покидать дом Евдокии, Остап придержал Геннадия.

— Ты стрелять умеешь? — спросил он.

— Приходилось!

Бунчужный достал с верхней полки шкафа парабеллум, передал его парню.

— Возьми, — сказал он. — Не нравится мне поведение Амулета. Мстительный и очень мнительный человек. Ожидать от такого можно всякое. Поостерегись.

Геннадий вышел чуть позже, когда за последним посетителем закрылась входная калитка. Он спрыгнул с верхней ступеньки крыльца во двор, перескочил через невысокий штакетник, чтобы не скрипеть снегом, подошел к забору со стороны сада в то время, когда мимо проходили недавние «собратья». Понаблюдал в щель между досками. Подошли Амулет с Роевым, остановились.

— Подождем здесь, — сказал Амулет, — надо с гадом рассчитаться. Больно говорливый.

— Мне Бунчужный выговор объявил ни за что, тебя расстреляет за связника.

— Откуда он узнает, если ты не проболтаешься!

— Мне-то что? Сексотом никогда не был.

— Скажем, показалось, будто нас кто-то преследовал.

Амулет снял автомат, передернул затвор.

— Что-то долго не идет.

— С Дуськой прощается. Ты видел, как она на него смотрела?! Жаль бабу.

— Заменишь, — хихикнул Амулет. — На второй день после гибели возлюбленного она не вспомнит о нем.

Роевой стоял лицом к забору. Было темно. Неожиданно едва ли не перед носом на фоне летящих снежинок над забором возникла фигура человека.

— Г… Геннадий?! — изумился он.

Крепыш с автоматом в руке резко крутнулся, но сверху вниз полоснуло пламя в его голову.