Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

Мать Сергея Анна Михайловна работала уборщицей в конторе МТС. Распрямив спину после мытья полов в шести кабинетах, она шла домой не спеша, размышляя о делах житейских. Озабоченность вызывал Вадим. Получив инвалидность по ранению около года назад, он оправился от потрясений и теперь заметно тяготился вынужденным бездельем. Этому способствовало устройство Юльки на работу секретарем районного отделения НКГБ. Содействовал назначению начальник отделения Каден. «За отличие при задержании опасного преступника», — поставил он тогда ей в заслугу задержание диверсанта Патокина.

Это оказалось по душе девушке. Чистая несложная работа, помощь матери. Теперь она целыми днями при деле, нередко приходилось задерживаться в своем кабинете-коморке допоздна. Тогда она не приходила к Бодровым, а это огорчало Вадима, делало его раздражительным. «Надо поговорить с ним», — подумала Анна Михайловна. Радовала сердце Лида. Веселая и непоседливая дочь стала незаменимой помощницей в хозяйстве и, главное, в уходе за внуком Димкой, нежданно-негаданно появившимся в семье. Племянник сразу оценил по достоинству ласковые руки тетки. Стоило неспящего мальца положить на кровать, тут же громкий крик извещал о его несогласии с таким отношением, приходилось брать на руки, причем именно Лиде.

Мать услышала шум и девичий визг за десятки метров от дома, поспешила узнать, что случилось. Оказалось, Колька, Лидин помощник в воспитании Димки, смастерил качалку. Он раздобыл пружину длиной в четверть метра и диаметром в палец, пропустил внутри сыромятный ремень для страховки. Вместе с Вадимом закрепили в потолке крюк с завитушкой на конце, вставили проушину пружины в нее, другую соединили с кольцом люльки. Получилось плавно качающееся вверх-вниз устройство, которое тут же оценил племянник. Дитя лежало в колыбели, не плакало и даже улыбалось. Обрадованные успехом исполнители задумки прыгали вокруг и хором кричали «ура». Еще бы, люлька от одного качка колебалась туда-сюда до десятка раз. Малыш тоже был в восторге. Редкий случай, заснул с соской во рту не на руках. Анна Михайловна сказала Кольке спасибо. Лида поцеловала его в щеку, отчего у пацана порозовели уши. Не зная, как ответить, он большим пальцем босой ноги чертил на полу невидимые круги, не поднимая глаз.

Вечерело. Багряный луч солнца блеснул в разрыве темного облака и тут же погас.

Пришла Юля. Лида рассказала, как Колька с Вадимом смастерили детскую люльку. Все с удовольствием выпили парного молока, сидя на ступеньках крыльца. Вадим побренчал на гитаре, отложил ее в сторону. Помолчали, вслушиваясь в затухающие вечерние звуки. Замерцали в зените первые звезды, по-свойски подмигнули дружной компании. Неподалеку стрекотал кузнечик, со стороны железнодорожной станции донесся басовитый гудок паровоза, слышалась гармошка. Гармонист наяривал рассыпуху, нажимая на две-три клавиши.

— Лучше бы уж не брался, — сказал Вадим, — не портил тишину.

Оглядываясь назад, мы вспоминаем порой вроде бы неприметные дни, обыденные слова, дела и поступки. С годами они кажутся нам приметами золотого времени. Но это потом. Сейчас хотелось просто посидеть вместе, помолчать.

— Я завтра прийти не смогу, — с горькой ноткой сказала девушка.

— Почему? — насторожился Вадим.

Юля посмотрела на Кольку. Тот встал и молча ушел домой.

— Каден должен поручить мне какое-то важное дело.

— На ночь? — удивилась Лида.

— Пока не знаю. Расскажу потом, если можно будет. ПКГБ все-таки! Начальник не разрешает говорить на служебные темы.

— А ты не говори ему, о чем мы здесь толкуем, — ответил Вадим, стараясь оставаться спокойным.

Лида ушла к запищавшему племяннику и не возвратилась.

Вадим придвинулся к девушке, обнял за плечи, встретил ее радостные глаза, крепко поцеловал призывные губы, чмокнул в кончик носа. Она молча положила голову ему на плечо, непрошеная слезы покатилась по щеке.

— Ты чего?

— Сама не знаю. Не нравится отношение ко мне начальника.