Лучший мир - Маркус Сэйки (2016)

– Так. Хорошо. Пока это мои догадки. Но я искал тут закономерности и нашел только одну непротиворечивую. Только одно открытие, имеющее столь высокую важность, что ты рисковала ради нее жизнью, проникая в ДАР. Только одно открытие, которое мог сделать доктор Каузен и в котором отчаянно заинтересованы и Джон Смит, и Эрик Эпштейн. – Он помолчал и рассмеялся. – Господи, это же просто с ума сойти!

– Сходи.

– Я думаю, доктор Каузен нашел то, что делает людей анормальными.

Хотя и с трудом, но Шеннон удалось сохранить непроницаемое выражение.

«Ты бы не влюбилась в него, если бы он был глуп».

– Он выявил генетическую основу, которая стоит за выдающимися способностями, – продолжил Купер. – И не только это. Он открыл способ, которым… которым…

«Произнеси это, Ник. Скажи то, на что никто и надеяться не осмеливался».

– Шеннон, он нашел способ наделять выдающимися способностями любого? Волшебное снадобье, которое обычных людей превращает в анормальных?

Теперь настала ее очередь внимательно вглядываться в него. Она не была чтецом, не владела даром определять, лгут ей или говорят правду, не могла выволакивать на свет божий чужие непроизнесенные мысли. Но увидеть выражение сомнения на лице Купера было нетрудно. Она помнила, что и сама испытала нечто подобное, когда Джон объяснил ей, почему просит ее проникнуть в ДАР.

«Но что это значит для тебя, Ник? Тебя это приводит в восторг? Или ужасает? От твоего ответа зависит очень многое».

Тщательно выбирая слова, она сказала:

– Если бы так оно и было, то что бы сделал ты?

– Возможность для любого человека стать сверходаренным? Это означает, что мы в один миг эволюционировали бы на сотню тысяч лет. Статус-кво перестал бы существовать. Все наши системы, все верования. – Он развел руками. – Правительство попыталось бы замолчать это, взять под контроль.

– Да, – сказала она. – Но я спросила, что бы сделал ты.

– Говоря прямо, ты спрашиваешь, сделал бы я то же самое, что и в прошлый раз? Когда я раскрыл правду о бойне в ресторане «Монокль», о роли в ней президента Уокера, Дрю Питерса и Службы справедливости, последствия были весьма серьезные. Я пытался поступать правильно, но в конечном счете лишь подтолкнул мир к катастрофе. И ты хочешь знать, сделал бы я то же самое теперь?

Она ждала.

– Безусловно, – продолжил он. – Без малейших колебаний. Такие решения не могут приниматься заинтересованными людьми за закрытыми дверями. Это принадлежит нам всем.

У нее в груди образовался очаг тепла, которое стало распространяться по всему телу, жар, против которого была бессильна и холодная ночь Вайоминга.

Сделав шаг вперед, Шеннон дотронулась до щеки Купера, заглянула в его глаза и сказала:

– Хороший ответ.

Он вздохнул с облегчением, но не так, как если бы груз свалился с его плеч, а словно из его тела извлекли кол. Впервые за долгое время он смог вдохнуть полной грудью.

– Так, значит, это правда? Снадобье существует? – спросил Купер.

– Да.

– Боже мой!

– Да.

– Это же меняет все.

– Да, – повторила она и улыбнулась. – Но только не думай, будто это означает, что я больше не злюсь на тебя.

Ник рассмеялся:

– Такое мне и в голову не приходило.

Мы теперь все время в Сети. Работаем ли, сидим ли за рулем, даже если читаем книгу или смотрим на трехмерный экран. Наши жизни отчасти стали виртуальными, они проживаются в цифровом пространстве.

Это великий уравнитель: будь ты белый или черный, мужчина или женщина, нормальный или анормальный, первое, что делают люди, встав утром (даже еще не почистив зубы), – они берут в руки планшетник.

Ты хочешь изменить мир? Забудь о политике. Учись программировать.

Дженнифер Лоренс, исполнительный директор «Бриджтех»,

обращение к выпускной группе Массачусетского технологического института

Глава 27