Три надетых свитера и пустой желудок были далеки от идеала. Далеким от идеала был дым, вихрящийся темными столбами на востоке. Такими же далекими, как и военные вертолеты, которые, словно колибри, висели над центром города.

Странно. Он только что имел связь с внешним миром, читал о том, что происходит неподалеку. Современная жизнь била ключом.

– Что это был за звук?

На крыльцо к нему с Вайолет на руках вышла Эйми.

– Наверное, машина взорвалась, – ответил он. – В центре беспорядки.

– Из-за еды?

– Из-за всего.

Эйми вздохнула. Вот что он любил в жене: она никогда не впадала в панику, не сходила с ума, узнав плохие вести. Она решала проблему. Он видел, как она делает это сейчас, как крутятся шестеренки в ее мозгу.

– Уже прошла неделя, – сказала жена. – Если они собирались завезти продовольствие, то оно уже должно быть здесь.

Итан кивнул. Они стояли и смотрели на поднимающийся дым. Раздался еще один взрыв. Вайолет зашевелилась, тихонько застонала, а потом снова уснула.

– Помнишь, мы с тобой ездили в Калифорнию? – спросила Эйми. – Мы были в одном из таких унылых штатов, где ничего не меняется, теряли голову от скуки и играли в эту игру.

– Конечно, помню. Зомби-апокалипсис.

Эйми тогда посмотрела на него и спросила: «И что же мы будем делать, когда мертвые поднимутся из могил?» Они часами разговаривали о том, что нужно взять с собой, где скрыться. Как нужно заехать в магазин товаров для туристов, закупить там все необходимое: таблетки для очистки воды, аптечки, спички, хорошие ножи, палатку, дробовик и боеприпасы, если возможно. Будет ли идеальным убежищем ферма или лучше украсть лодку. Говорили о том, что главное – действовать быстро, понять, что мир уже изменился. Это была всеобщая фантазия, игра, в которую играли все, чтобы убить время.

– Что ж, это не зомби, но нам пора начать думать в том направлении, – сказала Эйми.

Итан посмотрел на жену с дочерью на руках. Она стояла на крыльце их ухоженного дома – их первого совместного дома. Места, которое они купили для Вайолет, когда той еще не было. Представляли себе, как она будет играть во дворе, ходить в школу. Их маленький ломтик американского пирога.

– Кливленд не Манхэттен, – медленно проговорил он. – Тут нельзя захватить несколько мостов и туннелей, чтобы запереть всех.

– Точно. Мы уже попробовали шоссе. А они, похоже, первым делом его и перекрыли. Но они не могут быть все время повсюду.

– Они могут патрулировать улицы.

– Значит, мы будем обходить улицы. Они не могут взять в осаду весь город.

– Я видел вертолеты, – сказал Итан. – Теперь их, наверное, стало еще больше. Их будут использовать, чтобы не допустить выезда людей из города.

– Площадь тут большая. И вертолеты сильно шумят. Мы возьмем минимум вещей, проедем столько, сколько будет безопасно, а потом пойдем пешком.

– Ты понимаешь, о чем мы говорим? Бросить все. Стать беженцами, – уточнил Итан.

– Все лучше, чем ждать, когда беспорядки перекинутся сюда. «Нормальная жизнь» кончилась, милый. Кроме нас самих, нам теперь никто не поможет.

Он вспомнил предыдущий день, его безумие. Вспомнил, как разговор перерос в насилие из-за нескольких слов и книги. Больше всего он думал о Лу, который лежал на полу посреди разбитой стеклянной столешницы с пистолетом в руке.

– Давай собираться, – решил он.

*

Если бы ему хватило духу, он бы рассмеялся.

Когда они два дня назад пытались выбраться из города, они набили «хонду» под завязку. Два чемодана с бельем и всякими излишествами, колыбелька для Вайолет, сейф с документами и много чего еще. Все это казалось необходимым.

Как же быстро изменилось представление о «необходимом»!