– Не удивятся. Сегодня мы должны были выступать в Снежинке, но я поговорил с хозяином, и он заменит нас Невесомыми Танцорами. А в клубе Львы с радостью согласились нас принять. И они очень хотят заплатить нам двойную цену – братья Леонте все же чуток стыдятся…

– Они так приказали?

– Да. Это единственный клуб, что платит нам двойной тариф за выступление. – зло оскалился Анри. – И мы знаем, что нам больше ничего не грозит. После того дня с Леонте поговорили. Важные полицейские чины. И подействовало. Но… этим уже ничего не изменить.

– Никаких глупостей.

– Мы можем подозвать их. Гила и Эла. Они… они любят таких как мы… если ты понимаешь, о чем мы. – пьяно улыбнулась Коллетт и прижала к шее крохотный серебряный дозер. – Хочешь взбодриться, гросс? Доза детская.

– Вы под диким кайфом. – повторил я, вглядываясь в их безумно блестящие глаза и лезущие на лица улыбки. – Вот откуда ваша храбрость и злость, да? Сколько уже вкололи?

– Достаточно для танца. Недостаточно для полета. Натяни маску, гросс. Подъезжаем.

Свернувший фургон пробежал еще пятьсот метров и остановился рядом с парой широкоплечих охранников в одинаковых черных футболках. Они перебросились парой слов с Анри, заглянули внутрь, оглядев кучи костюмов, не обратив внимания на парней, но задержали взгляды на усыпанных блестками девичьих телах. Отпустили они нас с явной неохотой. Старший произнес пару слов в брас, и мы въехали в поднявшую створку черного входа.

– Они уже здесь. – прошептал Серж, указывая на припаркованные у стены коридора два электрокара с тонированными стеклами. Он поочередно ткнул почти заснувших друзей кулаком: – Эй! Вылезайте и улыбайтесь. Гросс. Свою сумку потащишь сам. Топай за мной. И двигайся как мы, прошу тебя. Не шагай как громила – на нас смотрят. На нашей двери серебряная звезда – как всегда. К ней и идем. Готов?

– Ага.

Распахнулась дверь, и мы вывалились в широченный внутренний коридор, оказавшись рядом с заполненной паром и различными ароматами кухней. Нас приветствовали десятки выкриков, свист, улюлюканье. Маша им руками, удерживая на плечах сумки, мы ввалились в дверь с серебряной звездой, и я облегченно выдохнул, опускаясь рядом со своим спрятанным барахлом.

Сердце колотится как безумное. Но ведь глупо было так перенапрягаться – я ведь пытаюсь в ночной клуб проникнуться, а не в бандитское логово. Никто не ожидает, что серебряные танцоры привезли с собой убийцу. Нас даже не пересчитали – во всяком случае, я этого не заметил. Больше всего я боялся даже не человеческих глаз, а проницательного взора ИскИна – у солидного ночного клуба наверняка имеется такой, что отвечает за хозяйственные дела, персонал и прочие важные мелочи. То, что проглядит человек, заметит машина. Так пусть ослепнут его машинные глаза от моего ослепительного серебряного блеска.

Чуть опустив огромные и неудобные солнцезащитные очки с серебряными круглыми линзами, я сдул со щеки мокрую от пота серебристую прядь, вытащил из сумки игольник с электрошокером. Переодеваться и снаряжаться очень рано – я пробуду в маскировке еще как минимум часов шесть. И уже за полночь, когда тут все будут в раздрае и угаре, я начну действовать. Торопиться некуда – по словам Сержа чаще всего братья остаются тут на всю ночь – наверху имеются удобнейшие апартаменты. Так что сейчас я забьюсь в дальний угол и буду ждать Майка – выходить на сцену в его «шкуре» я не собираюсь. Вон тот угол вполне…

Сжавшаяся на моем серебряном заду крепкая пятерня заставила меня на мгновение замереть.

– Как вы, малыши? – хрипловато ласково и пьяно прозвучало сзади.

– Гил… – зашелся кашлем Серж. – Тор…

– И чью попку я так нежно сжал? Вы все еще в обиде? Да ладно вам… сколько можно дуться. Весело же было…

– Сдохни. – произнес я, поворачиваясь и всаживая короткую очередь в волосатую грудь Гила Леонте.