Дистанционный электрошокер щелкнул, второй ублюдок засипел и рухнул на сумки с костюмами. Подскочив, я всадил и ему три иглы в сердце, добавил контрольный в глаз, после чего потратил еще одну иглу на первую жертву. Перезаряжая игольник, я повернулся к окаменевшим танцорам и, сдувая с лица проклятые серебристые пряди, признался:

– В упор такого не ожидал. Плохо… прямо плохо…

– Он мертв… – качнулась Коллетт, прижимая ладони к щекам. – И тот мертв… эти твари сдохли…

– Плохо. – повторил я, делая шаг к двери и закрывая замок. – Прямо, блин, плохо…

– Они мертвы. – повторил слова девушки Серж. – Мертвы… мертвы…

– Эй! – шепотом рявкнул я. – Затихните!

Что делать? Что делать?!

Все не так. Тут море народа и очень скоро боссов начнут искать. И сюда заглянуть не забудут.

Так…

Щелкнув замком, я приоткрыл дверь и выглянул в коридор, держа игольник наготове. Жертвы вскрикнуть не успели, стрекот игольников тоже никто не мог услышать в наполненном рабочим шумом коридоре. Выглядывающий в коридор серебряный танцор тут не редкость, а обыденность. Убедившись, что за дверью никого, а на виднеющейся отсюда кухне продолжает кипеть лихорадочная работа, я приоткрыл дверь чуть шире и оглядел потолок и стены. Одна камера смотрит на ворота черного входа, там же запаркованы машины братьев Леонте. Вторая камера смотрит на кухню – видимо, чтобы повара не ленились и не подворовывали качественные дорогущие продукты. Еще одна камера… смотрит прямо на двери гримерок. Вот только камера закутана в мешок, перетянутый клейкой лентой. И что это за натюрморт?

Захлопнув дверь, я запер замок, сдернул с себя парик и принялся стаскивать остальное, одновременно задавая вопросы:

– Почему перекрыт обзор камеры?

– Она еще и выключена. – удивительно безмятежно отозвалась Анни, сидящая на корточках рядом с мертвым смертником, не сводя глаз с его перекошенного лица. – А чтобы они не нервничали – камеру и мешком накрыли. Вдруг она все же включенная? Понимаешь?

– Нет. Кто они?

– Сюда заходят непростые гости, Тим, – вступил в дело Анри, подтягивающий ко мне сумку с моим барахлом. – Здесь постоянно выступают певицы, танцоры, акробаты… и к ним, после выступлений, иногда заходят по-настоящему важные лица станции. Здешние политики, представители профсоюзов, иногда даже полицейские чины… И им совсем не хочется, чтобы однажды в сети появилось видео, где запечатлено как важный чиновник, с женой, детишками, праведным образом жизни и прочими штуками, заходит в гримерку с почти нагой смуглой красоткой, что ему во внучки годится…

– Вот теперь понял. Дебилы!

– Мы?

– Да не вы! – буркнул я, натягивая штаны.

Носки, ботинки. Футболку прямо на осыпанное блестками тело. И вперед – к трупам. Схватив за руки лежащего у дверей, оттащил его в угол. Следом доставил туда второе тело. Сдернул с их рук браскомы, вырубил устройства. Охлопал карманы и пояса, забрал все найденное. От нервов меня прошибло потом, по лицу стекали серебряные ручьи косметики, на футболке медленно проступали серебряные искры.

Завалив трупы сумками, я оглядел пол и убедился, что следов крови нет – вот за что я люблю тонкие иглы. Тихо, мало грязи. Теперь, если сюда не явятся со знанием того, что братья все же зашли в гримерку Семерки Сильвери и не вышли оттуда, можно не бояться залетных поварят, официантов и охранников, проверяющих все ли в порядке. Хотя сомневаюсь, что все из перечисленных рискнут просто так заглянуть в гримерку приглашенных звезд. Хотя официанты… они вездесущи. И всегда рады предложить дорогим танцорам охлажденного шампанского и заодно поглазеть на прелести полуодетых девушек.

Пока я метался, обе девушки деловито стащили микроскопические топики.

– Ага. – круто остановился я на пару секунд. – Умно… умно… и спасибо.

Зайди кто в гримерку сейчас, первое, что представится его взору – две пары обнаженных женских грудей. Подействует ли? Ну на меня же подействовало…