Добрая самаритянка - Джон Маррс (2021)

Оценка, которую Джанин дала моему тяжкому труду, была совсем не тем ответом, которого я ожидала, – ведь прежде она не проявляла ко мне ничего похожего на признательность. Я уже начала испытывать некоторое облегчение, когда разочарованный Райан поднялся, намереваясь уйти. Его слово против моего: слово чужака, раздавленного горем и отчаянно ищущего кого-то, кроме себя самого, на кого он мог бы возложить вину за смерть жены, – против моего слова, слова публичной персоны, женщины, чье второе имя – благотворительность. Джанин могла не любить меня, но по крайней мере я получила ее поддержку.

Я уже начала снимать наушники, но продолжала смотреть, как Райан идет к двери. Неожиданно Джанин, встав, остановила его. Посмотрела прямо в объектив и зашептала ему на ухо. Я не могла разобрать, что она говорит, поэтому прокрутила кадры еще раз. Но звук все равно был слишком тихим. Только выкрутив громкость на максимум, я смогла расслышать несколько слов.

– Я верю… говорят… – сказала она ему, – …подозрительно… количество звонков от самоубийц… выше… других филиалах. Обещаю… немного времени… выдворим отсюда… полицейское расследование. Это место… я заберу у нее…

Я поникла на стуле, глядя, как они вдвоем выходят из комнаты. В конце концов экран компьютера сделался черным.

«Ох, Джанин, ну зачем ты это сказала?»

Все были слишком заняты звонками, чтобы заметить, как я роюсь в ее ящиках, в картотеке и в шкафу позади стола, отчаянно ища проклятый диктофон. Но его нигде не было.

Я оставила поиски и удалила видеофайл – на этот раз окончательно. В голове как будто щелкнул выключатель. Теперь я видела все более отчетливо – настоящее и будущее. Мне не нужно мстить Райану и Джанин по отдельности. Я могу использовать их, чтобы они угробили друг друга. Две пташки на одной ветке – и я держу в руках камень…

Глава 14

Райан

Отец и мать сидели за кухонным столом напротив меня; выражение их лиц было серьезным – как в те времена, когда я был ребенком и они намеревались укорить меня в чем-то.

Когда они начали говорить, я понял, что этот разговор был ими заранее отрепетирован, – по тому, как они говорили фразы по очереди, точно ведущие утренних новостей, читающие с телесуфлера. Даже распечатали отчеты по своим банковским счетам и подчеркнули маркером расходы, чтобы доказать свою точку зрения.

– Мы просто больше не можем себе этого позволить, – продолжила мама, отпивая просекко[19] из бокала. – Если так будет и дальше, придется обналичить пенсионные накопления, чтобы продолжать платить за все это.

Я кивнул.

– Вы правы, простите. Я не подумал об этом. Вам нужно было сказать об этом раньше.

Они пригласили меня к себе, чтобы обсудить две ипотеки, взятые мною на свое имя. Я выплачивал деньги за квартиру, а им пришлось платить за пустой коттедж. Жалованье учителя – не бездонный кладезь денег, как и их сбережения.

– Понимаю, почему ты не хочешь отказываться ни от того ни от другого, – сказал папа, – но в скором времени придется что-то решать. Ты не сможешь сохранить обе жилплощади.

Я быстро взвесил «за» и «против» каждого жилья. После смерти Шарлотты я разлюбил нашу квартиру. Разумнее было поселиться в доме, где она никогда не бывала.

– Продам квартиру.

– Уверен? – спросила мама. – Может, еще немного поразмыслишь?

– Нет, нужно начать двигаться в новом направлении.

Это был лозунг, который я подцепил на сайтах «самопомощи» – Джонни постоянно присылал ссылки. В рождественские каникулы я поддался любопытству и открыл их, но лишь недавно эти слова начали находить отклик в моей душе. Я принял решение в новом году начать с чистого листа.