Добрая самаритянка - Джон Маррс (2021)

Не так давно на месте этого здания располагался городской совет, но ужасный взрыв газа сровнял его с землей, унеся жизни примерно двенадцати человек. В конце концов здесь построили жилой дом. Энди рассказывал его историю, болтал о потенциале квартиры и о том, сколько просмотров уже было с тех пор, как несколько дней назад ее выставили на продажу. Мы поднялись на лифте на три этажа вверх, но я лишь притворялась, будто слушаю риелтора. Меня сжигало желание провести несколько минут в том месте, которое Райан называл своим домом.

Мой противник был не единственным, кто умел искать информацию. Я начала с запроса на прочтение публичного отчета коронера – и в этом отчете был указан адрес Шарлотты. Было любопытно увидеть, откуда она мне звонила, а в риелторском приложении я обнаружила, что квартира выставлена на продажу. Договорилась о встрече и просмотре, и после того, как перед началом школьных занятий ненадолго встретилась с Эффи и кое-что получила от нее, направилась в указанное место. Агент уже сообщил мне, что владельца не будет дома.

– Как видите, квартира недавно отремонтирована, – объяснял Энди. – Гостиная и обеденный уголок просторные, в кухне установлено современное оборудование. Идеальное местечко для одинокого голубя, если вы это ищете.

Разглядеть все то, о чем он говорил, было трудно. Я видела лишь клетку с окнами, смотрящими на мир, где Шарлотта больше не хотела жить. Неудивительно, что она впала в депрессию, а когда понесла ребенка, стало только хуже.

Я бродила из комнаты в комнату, мысленно меняя обстановку. Сейчас она была такой, словно сошла прямиком со страниц каталога «ИКЕА». Все – от дешевого камина с электрическими «углями» до мебели – говорило о том, что квартиру обставлял человек, не имеющий опыта.

– Можно взглянуть на спальни? – спросила я.

– Конечно, – ответил риелтор. – Я провожу вас.

– Квартира с достаточно простой планировкой. Уверена, сама могу их найти.

Он пожал плечами и остался в кухне, а я открыла дверь в крошечную кладовку, где едва хватало места для матраса и прикроватного шкафчика. Одеяло откинуто, на подушке виднеется вмятина в форме головы – я предположила, что теперь Райан ночевал здесь. Следующая комната оказалась детской; воздух в ней был застоявшийся, словно дверь не открывали уже давно. С потолка над деревянной кроваткой свисала подвижная игрушка с подвесками в виде забавных зверушек. Все в комнате было белым или желтым: я предположила, что пол ребенка был неизвестен родителям. Зная, какой слабой была мать и каким жестоким мог быть отец, я еще сильнее уверилась в том, что указала этому ребенку путь к счастливому избавлению.

В главной спальне царил полумрак, поэтому я раскрыла занавески и начала оглядываться по сторонам. У одной стены стоял единственный в этой квартире предмет мебели, не купленный в какой-нибудь «ИКЕА», – старинное трюмо с тремя прямоугольными зеркалами. Я прикинула, сколько раз Шарлотта смотрела на себя под разными углами, и не могла понять, что такого нашел в ней ее муж. На трюмо стояли ее и Райана фотографии в разномастных рамках и несколько флакончиков с духами. К одному из зеркал прилеплена распечатка УЗИ зародыша. Под ней шкатулка с кольцами и браслетами – конечно же, самыми стандартными.

Я распахнула дверцу гардероба и одну за другой перебрала все ее вещи; во время беременности Шарлотта явно покупала себе больше одежды, чем до. В задней части скрывалось свадебное платье – то самое простое, недорогое кружевное платье, в котором я видела ее на фото в палате деда Райана. Оно было упрятано в прозрачный пластиковый мешок для одежды – очевидно, чтобы не сгнило, как его владелица.

– Идеально, – пробормотала я, достала из кармана куртки пару желтых резиновых перчаток и натянула их. Потом извлекла из сумки то, что делало ее такой тяжелой.