Добрая самаритянка - Джон Маррс (2021)

Тем временем папа согласился на то, чтобы Элис начала общаться с мамой. Сначала только текстовыми сообщениями, потом разрешил провести вместе выходной. В тот же день ранним вечером я застала Элис роющейся в сумке Джанин, пока та была в туалете.

– Ты что, воруешь деньги? – спросила я.

Элис сердито зыркнула на меня и покраснела.

– Нет.

– Тогда что ты делаешь?

– Я никому не могу сказать, это секрет.

– Лучше расскажи мне по-хорошему, а то я расскажу папе.

– Мама хочет, чтобы я кое-что взяла на время у Джанин, – неохотно созналась Элис. – Эту штуку для записи звука. – Она показала мне диктофон.

– Зачем он ей?

– Не знаю. Наверное, хочет разыграть Джанин… Я должна отдать его маме утром перед школой, а потом, в обед, она вернет его обратно, и я положу его туда, откуда взяла, когда вернусь домой. Это плохо?

– Если ты сначала ненадолго одолжишь его мне, ничего плохого не случится.

В своей комнате я нажала на диктофоне кнопку воспроизведения. Не могла понять, зачем кто-то записал, как мама разговаривает по телефону в «Больше некуда». Потом до меня дошло, с кем она разговаривала, – то был мистер Смит, хотя он называл себя Стивеном. Я посмотрела на дисплей – запись была сделана десять месяцев назад. А потом поняла, зачем маме понадобился диктофон.

Она пыталась уговорить мистера Смита покончить с собой.

Я слушала, наполовину завороженная и наполовину шокированная. Разговор за разговором: мама согласилась посмотреть, как он умирает, потом начала перечислять лучшие способы, как это сделать… Меня тошнило. Она абсолютно чокнутая. Постепенно я поняла, что между мамой и мистером Смитом шла какая-то игра и оба они использовали меня, чтобы добраться друг до друга.

Я перенесла все файлы на свой ноутбук через блютус, потом вернула Элис диктофон, чтобы та отдала его маме. Попросила не слушать, что на нем записано, и не говорить никому, что я застала ее роющейся в сумке Джанин. Она пообещала. Хорошая девочка. Честная. Невинная младшая сестренка понятия не имела, насколько важны эти записи.

Сначала я не знала, что делать с этими разговорами, теперь лежащими в моем «облачном» хранилище. Могла лишь предполагать, что это мистер Смит передал их Джанин. Она явно знала их содержание, так что, может быть, папа тоже это знал. Я не была в этом уверена.

Но прежде чем я успела спросить папу, мама подставила меня: опубликовала во всех соцсетях запись извинений мистера Смита передо мной. К обеду уже вся школа считала, будто я занималась сексом с учителем английского. Видя меня в коридоре, все выкрикивали «шлюха», «шалава», «учительская подстилка» и другие грязные слова. Я изо всех сил старалась их игнорировать. Потом, по пути домой, парни из одиннадцатого класса зажали меня в парке. Хватали меня грудь и за промежность, обзывали «давалкой». Я боялась, что они меня изнасилуют, но сумела вырваться и убежала домой. Позвонила маме и, плача, накричала на нее по телефону, но она даже не извинилась. А когда я пригрозила ей рассказать папе о том, как мы поступили с мистером Смитом, она предупредила, что́ тогда случится. Я едва не проговорилась о диктофоне, но придержала язык. Я собиралась бороться с нею ее же методами. Поклялась раздавить ее, как она раздавила меня.

Позднее, когда я уже думала, что хуже не будет, папа вернулся с работы раньше обычного, и по щекам его текли слезы. Какое-то время он просто плакал и только потом смог рассказать мне, что случилось. Джанин убили прямо в офисе «Больше некуда», и полиция теперь охотилась за мистером Смитом.

У меня немедленно возникло ужасное, тошнотворное чувство, что мама сыграла в этом роль. А если есть ее вина – то и моя тоже есть. Я бросилась в туалет и безостановочно блевала в унитаз. День спустя, когда мистер Смит покончил с собой, на моей совести оказалась еще одна смерть.