Алмазная пыль - Анастасия Логинова (2019)

Я люблю Надю… Никогда не думала, что это возможно – полюбить чужого ребенка, – но у меня на сердце каждый раз теплеет, когда я просто смотрю на эту девочку. Да, я люблю Надю – но я ей не мать и даже не мачеха. Я гувернантка. И никогда этого не изменить. Ее отец со временем все равно женится на этой тетушке Вере, ибо лучшей пары ему не сыскать – и, главное, она ведь станет для Нади отличной матерью! При всей моей нелюбви к Вере, я это знаю. И знаю, что, став полноценной хозяйкой, Вера уж точно избавится от меня.

Что я тогда стану делать?

Нет, глупости все это. Выкинуть из головы и запретить себе даже фантазировать на тему «что будет, если…».

Я бы и выкинула. Заставила бы себя. Смогла.

Только отец Нади, Георг фон Гирс, мужчина, при долгом, пристальном взгляде которого у меня как по команде начинали подгибаться коленки – он прямо сейчас смотрел на меня через стекло галереи. Смотрел на меня, а не любезничал с Верой.

А я смотрела на него. Чувствовала, как коленки опять подгибаются, и как учащается мой пульс. И снова, снова сомнения мерзкой холодной змеей лезли в мои мысли и душу…

Глупая, глупая Маргарита.

* * *

Все выходные Надя оставляла своего пони разве что на перерыв для еды и сна. А в понедельник побежала в наспех оборудованную конюшню, едва закончились занятия. О, чудо – даже домашнее задание она отложила «на потом», чего раньше не бывало ни разу.

Сегодня и правда был важный день: Надя впервые должна была сесть в седло. Помогал ей в этом, обучал азам управления и прочим премудростям пожилой берейтор, к которому я даже чуток приревновала свою подопечную – так быстро они подружились. А когда я в третий раз вскрикнула, потому что мне показалось, Надя падает, – этот берейтор и вовсе посоветовал мне прогуляться пока по парку, раз я такая впечатлительная.

Пришлось прогуливаться…

Тогда-то, меся ботинками подтаявший снег у ворот, я и увидела журналиста Драгомирова. Опять. Только в этот раз я ему совсем не обрадовалась.

– Вы зря сегодня шпионите: ваш брат с утра на фабрике, езжайте туда, – раздраженно посоветовала я.

Драгомиров не растерялся:

– Кто вам сказал, что я к брату? Я к вам, Марго.

Он подошел ближе, стоял по ту сторону кованых ворот, и впускать я его не собиралась. Впрочем, говорить нам это ничуть не мешало.

– Марго… – он будто на вкус попробовал мое имя. Это даже можно было счесть флиртом, если бы его глаза не были так хищно прищурены. – Марго – ваше настоящее имя?

Что за глупый вопрос? Я хмыкнула и опять съязвила:

– Нет, мое настоящее имя Фрося, а Марго – подпольная кличка.

– Подпольная кличка… – Драгомиров неискренне рассмеялся. – А вы занятная особа. Как дела у Сашеньки?

– У кого?..

– Сашенька – ваш бывший подопечный. Вы всего месяц, как оставили дом его матери. Так указано в ваших рекомендациях, неужто забыли?

Господи, и до рекомендаций уже добрался! Настроение мое портилось с каждой минутой.

– Ах да, Сашенька… – пробормотала я неловко. – Действительно забыла, славный мальчик.

– Сашенька – это девочка.

Драгомиров сказал это вкрадчиво, так пристально глядя в глаза, что мне сделалось не по себе. Поторопилась я, думая прежде, что младшего фон Гирса можно не опасаться.

– …а ваши рекомендации, – продолжил он, – видимо, такие же фальшивые, как вы сами.

Он подался еще ближе, обеими ладонями крепко сжал прутья ворот, словно собирался их развести.

– Кто вы на самом деле, Марго? Тоже охотница за сокровищами фон Гирса, как эта ваша Роза-Аглая?

– Вам лучше уйти… – я опасливо отступила на шаг. – Я сейчас сторожа позову…

– У вас нет сторожа. И не нужно бояться меня, Марго – я действительно по делу. Видите ли, – он отпустил прутья, отошел на шаг и сложил руки на груди, – третьего дня я гостил у своей сестры, и она мне поведала душераздирающую историю. Представляете, по-неловкости Кики разбила ваш подарок. Венецианское зеркальце.