Шерше ля фам - Владимир Болучевский (2007)

– Там, на полке, растворимый. Сделай сама.

– Я поухаживаю, – поднялся со стула Адашев.

– Спасибо. – Она благодарно подняла на него глаза.

– Вам с молоком?

– Ага. И чтобы сладкий.

– А позволительно ли будет тэс-скать… очаровательную ручку поцеловать, – привстал Андрей Иваныч, – тем самым засвидетельствовав свое искреннее восхищение? Ах! Весьма признателен, просто тронут… – Звонко чмокнув протянутую ему ручку, он опустился на стул.

– А ты, значит, считаешь, – взглянув на Волкова, Гурский поставил перед Вероникой кофе, сел, достал сигареты и закурил, – что не сами по себе эти сестренки тебя подставили, что все-таки Чика за всей этой подлянкой стоит?

– Я не знаю, Саша. Я же тебе говорил, ничего я толком и выяснить-то не успел, как меня мгновенно с дерьмом смешали и изо всей этой запутки выкинули.

– И смерть самого Заславского тебя тоже настораживает?

– Ну, а ты сам рассуди: молодой мужик, бывший спортсмен, непьющий практически, и вдруг… инфаркт.

– Вообще-то всяко бывает. Как раз с бывшими спортсменами. Сердце-то расширенное, к нагрузкам приученное, если кто серьезно занимался. Когда резко бросают, да еще стрессы… А чем он занимался?

– Я толком и не знаю. Плаванием вроде. А что?

– Да нет, я просто так спрашиваю.

– Ну может, и было у него там… что-нибудь не все в порядке. Но ведь инфаркт и спровоцировать можно. Мало ли сейчас химии всякой-разной. Сыпанул ему в борщ, и ку-ку.

– Лучше в харчо, – поморщился Андрей Иваныч.

– Почему? – взглянул на него Петр.

– Ну… я харчо почему-то недолюбливаю.

– То есть, ты полагаешь, могли его и травануть? – Александр ложечкой размешивал в чае сахар.

– А почему нет?

– И когда ты в это дело сунулся, тебя сразу вычеркнули из ситуации, так?

– Именно.

– Испугались, что докопаешься?

– Может, и так.

– Я позвоню, можно? – Допив кофе и отставив чашку. Вероника поднялась из-за стола.

– Да, конечно, – кивнул ей Петр, – там в гостиной и в спальне… они параллельные.

– Спасибо, очень вкусный кофе, – поблагодарила Вероника Гурского.

– На здоровье. Хотите еще?

– Нет, я бы еще поспала немножко, это ничего? – взглянула она на Петра. – Я еще не надоела?

– Нет пока, – улыбнулся ей Волков. – Когда надоешь, я скажу, не сомневайся.

– Да я и не сомневаюсь, дяденька. – Она пожала плечами и вышла из кухни, шаркая шлепанцами.

– А кому смерть Заславского выгодна? – Гурский погасил сигарету и отхлебнул чая.

– Кому выгодна… – Волков задумчиво приподнял одну бровь. – Чике выгодна. Клиент же хотел его с хвоста скинуть, за тем к нам и обратился.

– А как Чика мог об этом узнать раньше времени?

– Да как угодно. Наверняка кто-нибудь из сотрудников фирмы стукачок. Еще от Савелия оставшийся. Теперь Чике стучит.

– Что ж, Заславский каждому подчиненному о своих планах докладывал?

– Ой, Саша… шила в мешке не утаишь. Кому надо – все всегда узнает. А потом и передаст кому следует.

– Понятно. Далее.

– Жене его выгодна, теоретически. Она же теперь – молодая, богатая и красивая вдова.

– А она и фирму его наследует?

– Очевидно. – Волков пожал плечами. – Почему нет? Как законная жена… наследует все его имущество. Движимое и недвижимое.

– А у него больше никакой родни нет?

– Сестра, по-моему. Или она двоюродная?.. Я не помню, он как-то вскользь ее упомянул в связи с тем, что у него мать старенькая, болеет, врачи посоветовали перебраться из Питера куда-нибудь южнее. Вот, мол, она с его сестрой и живет. То ли в Орле, то ли в Ростове, там климат здоровей. А он бывает у них наездами. Это когда я с ним по поводу возможных «терок» с братвой разговаривал, про родственников и поинтересовался на всякий случай, мало ли… Ну, он конкретно только мать и назвал. И жену, естественно.

– Значит, не одна жена наследует?