Шерше ля фам - Владимир Болучевский (2007)

– Саша, когда (и если) дело до дележа денег дойдет, – Петр глубоко затянулся,– получит его мать… фиг да ни фига. Тут и обсуждать нечего. Все жене достанется, я тебя уверяю. Ну разве что какие-нибудь крохи… Короче, жене его, Ане, помимо Чики, эта смерть – повторяю, теоретически! – тоже выгодна. И сестре ее заодно, они же родная кровь и даже больше – двойняшки. У них же все пополам, может они и супружеское ложе тоже делили. Кто знает? Они же… две половинки.

– Возможно.

– Да и Игорю Дугину, все это, в общем-то, на руку.

– А это кто такой?

– Ну, я же говорил, он при Заславском замом состоял. Теперь, естественно, всей фирмой заправляет. Аня-то во всей этой кухне ни уха ни рыла.

– То есть, выходит…

– Выходит, что смерть Вадима Николаича Заславского со всех сторон всем выгодна. И бандитам, и его заму, и родной жене вместе с ее сестрой. И почти все они в тот «вечер, когда он скрипнул, вместе были.

– Как это? Где?

– В ресторане. Мне Дугин фотографии показывал. Все вчетвером они там сидят, а сестренки на одной из фотографий очень эффектно прямо в объектив ручки выставили, подарок от Заславского на день рождения демонстрируют.

– Чей день рождения?

– Ну Саша… они же близняшки.

– А-а… ну конечно.

– Ну вот, день рождения-то как бы формально у жены, но… Заславский им обеим по одинаковому колечку подарил. С маленьким таким брюликом. Вот они и сидят, сияют и колечками этими перед объективом красуются. Где-то она у меня… погоди-ка. – Волков встал из-за стола и вышел из кухни.

Гурский двумя пальцами взял с блюдца душистый кусочек нарезанного тонкими колечками лимона, с удовольствием вдохнул аромат и затем отправил кусочек в рот.

– Лимон – друг? – спросил Андрей Иваныч.

– Несомненно. Тем более, с похмелья.

– Вот, – Петр вернулся с небольшой глянцевой цветной фотографией, – это я у Дугина взял, на всякий случай. Вот это вот Заславский, а это Аня и Яна, только вот… кто из них кто…

– У жены, по идее, на правой руке должно быть, а у ее сестры наоборот,– Гурский взял фото в руки.

– Оно же не обручальное, где хочешь, там и носи. А старшая, между прочим, обручального вообще не носит. Чтоб от сестры не отличаться.

– Что за глупость?

– Ну вот такая у них, у двойняшек, фишка. Все должно быть одинаково.

– А этот четвертый кто?

– Дугин и есть.

– А он-то тут с какого боку?

– Ну-у… во-первых, он старый приятель Заславского, поэтому он его своим замом и сделал. А во-вторых… что-то у них там с этой Яной то ли было уже, то ли еще только намечается… В общем, создалось у меня такое ощущение, что клинья он под младшенькую подбивает. И очень активно. Больше ничего не знаю.

– Ясно.

– Что?

– Ну как что… сидел, выходит, наш упокойник за своей последней трапезой – за которой, собственно, его травануть и могли – в компании людей, которым его смерть исключительно на руку. Только Чики там и не хватало, чтобы уж для полного комплекта.

– Вроде так.

– Хотя с другой стороны… самому Чике отсвечивать там было вовсе и не обязательно. Достаточно было «расположить к себе» хотя бы одного из этих троих и…

– Трое с боку, ваших нет, – кивнул Андрей Иваныч. – Достаточно одной таблетки пирамидону.

– Возможно, – согласился Волков и раздавил в пепельнице окурок. – Возможно.

– А можно мне еще кофейку? – вновь возникла на кухне Вероника.

– Пожалуйста, – Адашев-Гурский поднялся из-за стола и потянулся к банке с растворимым кофе, – чайник еще не остыл, по-моему.

– Спасибо.– Вероника присела к столу.

Волков налил водки себе и Андрею.

– Ну что, Андрюша? Р-ра-авняйсь! – приподнял он над столом рюмку.

Андрей Иваныч распрямил спину, взял свою рюмку, расправил плечи и, выпучив глаза, вперил взгляд в бюст Вероники.

– Скромней, скромней себя вести нужно… – Адашев поставил на стол чашку с кофе,– нечего барышню в краску вгонять.