Шерше ля фам - Владимир Болучевский (2007)

«Так, – подумал он закуривая сигарету. – Это сколько же она в меня влила? Учитывая ширину стакана – миллилитров двести пятьдесят, ну триста. К делу пока не переходит. Ждет. По ее представлениям, я сейчас поплыть должен, тогда со мной проще разговаривать будет. Это она исходит из своего жизненного опыта, глупенькая. Ч-черт их знает, этих новых русских… какие-то они и не русские вовсе. Водку пить не умеют. Или вовсе не пьют, или напиваются. А напившись, опять-таки или в морду норовят, или под стол валятся. А между тем, в прежние времена в России каждый новоиспеченный кавалергард на ночной пирушке по поводу своего кавалер-гардства был обязан, помимо всяких прочих тостов в его честь, бутылку шампанского из горлышка не отрываясь выпить. А иначе на утро – будьте любезны рапорт об отставке, и были такие примеры. Таковы вот были традиции. И поди попробуй сделаться пьяным, вести себя глупо. Позор! А эти… ну вот чего она, спрашивается, от меня ждет? Вот что, по ее представлениям, от этих трехсот миллилитров крепкого алкоголя должно со мной произойти? А? Нет, мадам, вы уж давайте ближе к делу, или в койку меня завлекайте, или бандитами пугайте, на самом-то деле. А то этой-то вашей бодяги вы на меня не напасетесь. Хоть пить ее и очень не хочется, даже ради Петьки. Ну хотите… так и быть, можем сделать вид, что мы выпимши».

Адашев-Гурский стряхнул пепел мимо пепельницы, жутко смутился и, наклонившись попытался собрать его с пола.

– Оставьте, что вы, – спохватилась Анна, поставила свой стакан и, взяв его за руку, заставила распрямиться. – Это такие пустяки.

– Извините, что-то я… – Гурский погасил сигарету в пепельнице и встряхнул головой.

– Это вы меня извините, – ее лицо вдруг приобрело озабоченное выражение. – Вы же по делу пришли, а я… интервью Вадика у вас с собой?

– Конечно. Я же зачем и приехал-то? У вас машина где?.. – Гурский вынул из кармана рубашки плоскую пластиковую коробочку с компьютерной дискетой. – Аудиокассету я стер давно, сразу, как расшифровал. Теперь все здесь.

– В кабинете, – Анна повернулась и, качнув бедрами, пошла к выходу из гостиной, – пойдемте.

«Да, – думал Гурский, идя за ней и глядя на нее со спины, – это… что да, то да. Где же их таких выращивают? Чем их там таким выкармливают, чтобы они такими вот вырастали? Это ж… впрочем, мы здесь не за тем. Хоть и жаль».

В небольшом, но очень удобном кабинете Александр протянул дискету Анне.

– Вот, пожалуйста, лучше вы сами, а то я, знаете… компьютер у вас дорогой, мало ли…

– Да-да. – Она взяла из его рук дискету, вставила в дисковод, включила компьютер и, пока он загружался, обернулась к Гурскому:

– Так что это за слухи такие ходят, что Вадима убили?

– Ой, Анна… простите, как вас по отчеству?

– Да Аней просто зовите, что мы тут с вами будем…

– Анечка, я уж про слухи не знаю, но… времена-то сами знаете какие, вот и… почему-то мне в голову пришло, что его убили. Ну, когда я про его смерть узнал. Еще раз простите…

– Ничего, – Аня повернулась к компьютеру. – Какой файл?

– Вот этот. – Гурский склонился к монитору и ткнул пальцем. – Да-да, вот этот, ага.

Анна шевельнула «мышкой» и нажала на клавишу. Изображение на экране дернулось и осталось неподвижным. Анна прокатила «мышку» по коврику, снова уткнула стрелку в указанный Александром файл и опять дважды щелкнула клавишей. Изображение вновь дернулось, а потом в самом центре экрана возник короткий английский текст, забранный в рамочку и украшенный ярко-красной блямбой с черным восклицательным знаком.

– Что он говорит? – раздраженно обернулась к Гурскому Анна.

– А ч-черт его знает… – Александр растерянно склонился к компьютеру.– Говорит, что… вроде бы не может найти этот файл.

– Как это?