Двое из ларца - Владимир Болучевский (2007)

– Ну вот, – Петр вернулся и сел к столу. – Сталин в Комсомольске-на-Амуре. Хотелось бы думать, что и трубка вашего отца до сих пор при нем. Александр за ней съездит. Но… даже не знаю. Короче, Аркадий Соломонович – ваш родной отец, вы его дети, а следовательно, и понимать его должны лучше, чем кто-то другой. Вы утверждаете, что ему, похоже, угрожали, в последнее время он с этой… дубинкой стал ходить, а в тот день, когда на него напали, он вдруг сует свою трубку восковой фигуре. Это все – что? Как по-вашему?

– Маразм старческий, – Виктор раздраженно встал и вышел из гостиной.

– Виктор! – резко сказала ему вслед Ирина. –~ Петр Сергеич, тут что-то не то. Отец, безусловно, был человеком пожилым, со своими странностями, люстра вон и прочее, но сумасшедшим он не был. Нам обязательно нужна эта его трубка. Саша, – она посмотрела на Гурского, – у меня есть деньги, я вам заплачу.

– Ирина Аркадьевна, – Волков взял со стола муляж и опустил его в карман, – я доложу своему руководству, что беру это дело. Расценки за пользование услугами нашего Бюро вы сможете уточнить в офисе. Подумайте, ничего больше на ум не приходит по существу вопроса?

– Я не знаю… А что еще?

– Ладно, – Петр встал со стула. – Пока все.

В передней они с Гурским оделись, распрощались с хозяевами и вышли на улицу. Шел слабый снег, который тут же таял под ногами.

Глава 11

Поставив машину недалеко от центральных ворот Сытного рынка, Волков вслед за Александром поднялся по ступеням главного входа.

– Знаешь, – сказал, оглядевшись, Гурский, – ты зелени купи, а я все-таки рыбки хочу, она там, на улице. У машины встретимся.

Он вышел на улицу и пошел к рыбным рядам.

– Девушка, – обратился он к продавщице, – а можно вот эту, самую большую, она вроде оттаяла совсем? Очень хорошо. И пакет, даже два, чтобы не капало. Вот спасибо. Чем обязан?

Расплатившись, он взял рыбину, купил заодно пачку сливочного масла и не спеша направился к припаркованной у ворот машине.

– Ты чего, горбушу мороженую купил? – подошел Волков. – Саша, ее же есть невозможно, она сухая. Давай лучше вон там мяса нормального по куску возьмем.

– Ничего ты не понимаешь. И потом – на смертельную погибель отправляюсь, имею право на последнее желание. Поехали.

Брокгаузен и Ефронен… – пробормотал он, усаживаясь на серые кожаные подушки сиденья.

– Что? – Волков вставил ключ в замок зажигания.

– В кабинете там видел? «Брокгауз и Ефрон».

– А «зен» и «нен» причем?

– Да была много лет назад такая история. Ты Римусика помнишь?

– Шагалова? – Петр завел двигатель и собрался вырулить на проезжую часть, но очень крупный толстый парень в темно-малиновой униформе с какими-то нашивками вдруг вырос, раскинув руки, у самого капота.

– О как… – удивился Волков. – Они обычно ко мне не суются, жопой беду чувствуют. Пьяный, что ли?

– Может, новенький, первый день работает.

– Отморозок… – Петр выглянул в приоткрытое окно. – Ты что, офонарел? Под колеса кидаешься… Чего надо?

– Заплатить надо.

– Ну давай.

– Чего давай?

– Бабки, баран. Ты ж говоришь, тебе заплатить мне надо. Только очень быстро, я спешу. С тебя десять баксов.

– Да ты чо… – задохнулся от такой наглости верзила, – ты чо гонишь?

– Ну что ж за… – Волков устало выбрался из машины и захлопнул дверь. – Отойди, а? Ты понял меня или ударить тебя?

«Я понял тебя, не бей меня…» – процитировал себе под нос Гурский, медленно выходя из машины, обошел вокруг капота, закурил сигарету и встал за спиной ребят в униформе.

– Папа, не гуляй, – набычился охранник. – Сказано платить – плати. Все платят. Стоянка платная.

– Не понял?

– Да ладно… Ты машину здесь поставил, я охранял, теперь плати.

– Ты охранял? Хорошо. У меня тут в бардачке пять штук зеленью лежало, а теперь нет. Ответишь? Ты же охранял.

– Да ты чего, в натуре…