Двое из ларца - Владимир Болучевский (2007)

В бывшую столицу Дальневосточной Республики Константин вместе с Гурским въехали около четырех утра в среду, проведя в дороге из Николаевска без малого тридцать три часа.

– Тебе здесь куда? – чуть обернулся к Александру Костя.

– Совершенно без разницы. В гостиницу какую-нибудь, только в хорошую. Есть такие?

– На Хабаре вообще все есть. В Москве, может, денег и больше крутится, не спорю, но там же… А здесь все свое, настоящее. Меха, лес, золото, дикоросы, икра, рыба, зверье разное, да мало ли… Камни всякие, Якутия вон, под боком, алмазы. Если б Москва эта еще и вздохнуть дала, а то ведь душит, зараза. Все соки высосала, падла. А здесь же и япошки, и америкосы толкутся, деньги суют, только дай… Да что говорить-то! Отделяться надо, одно слово.

Они ехали пустынными ночными улицами, потом грузовик повернул налево, съехал по покатому спуску и остановился.

– Вон, смотри, – Константин показал рукой направо, – видишь, вон там здание высотное? Это «Интурист», гостиница. Пойдешь вон туда, там ступеньки, лестница наверх, поднимешься и направо. Не заблудишься.

– А где мы сейчас, территориально?

– На Амурском бульваре.

– Да? А вокзал вроде тоже где-то здесь.

– Вокзал там, – Костя кивнул налево. – Бульвар в него упирается. Здесь вообще все просто: три бугра, а между ними Амурский бульвар и Уссурийский. По среднему бугру Карлуша идет, это проспект Карла Маркса, он теперь Муравьева– Амурского называется – центральная магистраль. На вокзал тебе по Амурскому, там еще рынок будет по дороге, если икры там свежей или рыбы домой в гостинец захватить. А в аэропорт по Карлуше. За полтинник всякий отвезет. Только около гостиницы не садись, лохов заряжают. Ну чего, бывай?

– А сумку?

– Да! Вот ведь, забыли бы. Константин спрыгнул на землю и, обойдя грузовик, забрался в «кунг».

– Держи, – забирая у него свою сумку, Гурский протянул деньги.

– Да ладно… Мне все равно по пути было. Еще и веселей.

– Держи-держи, – Александр засунул ему сложенные банкноты в нагрудный карман мехового жилета. – Я же не последние даю. А если в следующий раз не будет, ты меня на халяву покатаешь. Идет?

– Идет. Слушай, а ты вообще сам-то откуда?

– Из Питера.

– Да? А мне чего-то показалось, что с Запада откуда-то.

– Так. Стоп. Ты уже второй. Питер, это где, по-твоему?

– Как где? На Камчатке. Петропавловск.

– Ах, во-от оно что…

– А что?

– Да я – из другого! Из Санкт-Петербурга.

– Ну вот. Я и смотрю. А у нас тут Питером Петропавловск называют. Он же – «Петро…»

– То-то мне здесь знакомый один – вы, мол, как из Питера своего сюда залетаете, так сразу в отвязку.

– Так и есть, рыбаки после моря да вояки в отпуск. Там же куда пойдешь? Все всех знают. А Хабара,– столица Дальнего Востока. Здесь погулять милое дело. Да и под боком, лететь-то часа четыре всего. А ты, выходит, далеко забрался. Смотри, осторожней. Тут криминал…

– Ага.

– А вообще народ у нас душевный.

– Да я заметил.

– Ну, давай, топай, замерзнешь, – Костя протянул руку.

– Счастливо. И смотри, скрупулезней у меня через Амур, – улыбнувшись, Гурский пожал Костику руку.

– Так это ж такое дело, что… – Константин развел руки, забрался в кабину и захлопнул дверцу.

Грузовик просигналил клаксоном, мигнул фарами и, натужно взревев, пополз на подъем.

Гурский закинул сумку на плечо и зашагал по скрипучему снегу к широкой каменной лестнице.

Войдя через наполненный сухим горячим ветром стеклянный тамбур в ярко освещенный вестибюль гостиницы, Адашев-Гурский стянул с головы шерстяную шапку и глубоко вздохнул.

В первые секунды у него даже не было сил подойти к стойке администратора, он просто стоял посреди холла, чуть прикрыв глаза, и впитывал в себя запах чистоты и комфорта.

Ему чудилось, что скитается он за этой проклятой трубкой не неделю без малого, а многие годы.