Комбо - Юлия Эфф

За эти слова Егор своё получил, а утром нашли в туалете повешенного сержанта. Экспертиза подтвердила: Ольхов повесился сам. Но Матвеева тогда здорово таскали на допросы, следователи сменяли друг друга, пока дело не закрыли.

Федосову же хватило получасовой беседы, чтобы понять: перед ним самородок. Узнав, что у самородка есть близнец да ещё с ярко выраженным талантом, генерал обрадовался и попросил Егора уговорить брата если не присоединиться, то хотя бы пройти обследование на наличие экстрасенсорных способностей.

— Почему я не могу себе внушить не настаивать на том чёртовом эксперименте? — был один из первых вопросов Егора во время первичного инструктажа.

— Опасно, Егор, нет данных по этому варианту. Ты же видел, как сходят с ума. Предполагаю, этот вариант не исключён… Поэтому даже не смей, я тебя не спасу. И ради «Третьего», ты должен мне пообещать никогда не пытаться делать это: наука важнее.

Егор невольно подумал о погибшем в автокатастрофе сыне профессора, но даже тема воскрешения сына была табуирована. Федосов сказал, что просчитал все варианты, и они показались ему безрадостными: спустя несколько лет близкие друзья сына ушли в иной мир один за другим. От передозировки наркоты, на которую сели примерно в год или следующий после смерти сына профессора. Никому в голову не пришло бы сравнивать мёртвого сына и живого сына-наркомана — Федосов стал. И выбрал первое.

Но Егор не мог успокоиться. Видя каждый день невменяемого брата, застрявшего где-то там, в собственном прошлом, — не мог себя простить и всё думал, думал, искал выход и просчитывал варианты. Пока не нашёл…

Восемь лет назад Степан, работавший в то время на Дальнем Востоке в компании, занимающейся наблюдениями гейзеров, приехал погостить. Пошли в ресторан втроём: Егор, жена Елена и Степан. Там-то Егор и сделал предложение брату поработать вместе в «одной очень перспективной и хорошо оплачиваемой организации». Степан в шутку предложил подбросить монету. Чего не подурачиться — бросили. Монету поймала Ленка: «Решка! Оставайся!». А после пили. Много. За армию, за семью, за гребаный диагноз бесплодия, поставленный докторами Егору, за чудо и за то, чтобы обмануть природу и нарожать кучу ребятишек…

Через годик родилась Василиса, через четыре — Лёнька и Ромка. «Чтобы я ещё раз!.. Накось, выкусите!» — приплясывал под окнами роддома Егор. Жизнь шла своим чередом, хорошея и преподнося детишек и меняя полосы и звезды на погонах, от лейтенанта до майора… Эх, Степан, Степан…

Сентябрь 2013 года

Федосов был доволен: результаты трёхмесячной работы не могли не радовать. Объекты были все как один — «мелкие», по словам Матвеева. Но руководитель не ставил в план большего. И больше одного сеанса с человеко-трансляторами не проводилось: помнили про Степана.

И вдруг однажды ночью Егора будто в плечо кто толкнул: да вот же оно, решение, рядом! Лена, разбуженная мужем, на вопрос: «Ты правда хочешь помочь Стёпке? Хочешь, чтобы всё было, как прежде?» — не задумываясь согласилась:

— Что надо делать?

— Монету перевернуть и… наговорить гадостей.

— Что? Какую монету? Ты точно хорошо себя чувствуешь?

— Извини, милая, я неудачно пошутил, — и прикусил язык.

Егор ещё неделю вынашивал план, высчитывал результат и формулу внушения, собирался с духом, даже жену отправил на ТМГ. Страшновато, как перед прыжком со скалы в чёрную рябь моря было, — страшно и весело. А вдруг всё получится?

Получилось… Гипноз прошёл отлично. Прошлое начало меняться, Егор увидел, как меняется картинка перед глазами.

И вот он стоит, как Христос, раскинув руки и покачиваясь, в правой руке бутылка, а впереди что-то шумит, гудит так, что под ногами вибрирует земля… Егор открывает глаза: на него, утонувшего в темноте, несётся состав. Машинист ещё не видит самоубийцу, потому что поезд ждёт поворот и свет не выхватывает крестообразную фигуру.