Дурная кровь - Даха Тараторина (2020)

— Тоже мне новость, — приласкав Клячу, Санни принялся поправлять поклажу у седла, точно вообще не замечая разговорчивого старика и занимаясь своим делом. — Её уже любая шваль знает.

— Как это любая?! Как любая?! Я токмо и шнаю!

— Ну вот о том и речь, — вдев ногу в стремя, служитель задумался, перебирая губами, и, ни к кому не обращаясь, продолжил: — Так, это мы вошли с той стороны, прошли мимо пожарища… Значит, Вран у нас там…

Дедок восторжествовал, показал желтоватые дёсны в подобии оскала:

— Ага! Шнають оне усё, как ше! К Врану вот туда, — кривой палец указал в сторону замызганного переулочка, упирающегося, кажется, в тупик, но подозрительно ныряющего вниз.

Санторий равнодушно дёрнул плечами:

— Ну туда и туда, нам-то что?

— А то! Шо девка новая у Врана, сказывають, — враль огляделся в поисках подслушивающих, оных не обнаружил, но всё равно понизил голос и поманил любопытствующих. Дождавшись, пока приблизятся, заорал: — Дурная!!!

Пока Верд мизинцем прочищал ухо от крика, дедок попытался под шумок влезть к нему в карман, но наёмник ловко перехватил завидущую ручонку, едва не сломав в запястье, зевнул, не спеша отпускать:

— А сколько людей нынче у Врана?

— Так я вам и… А-а-а-а! — заголосил бедняга. — Пушти, нелюдь! Дюш-ш-шина, дюш-ш-шина у него! Шоб тебя шварги порвали, штоб оглоеды в задницу влетели, штоб Хошаин леша требуху сошрал!

Но Верд уже не слушал. Они с Санни понимающе переглянулись и направились к не сулящему ничего хорошего переулку.

— Лошадков-то оштавьте дедушке! — безнадёжно крикнул им вслед старик, но в ответ Санторий лишь одарил его однозначным жестом. Отнюдь не благословляющим.

Глава 19. Кто не спрятался — я не виноват!

Никто иного и не ожидал: подозрительный переулок заканчивался не менее подозрительным подвалом, в который вела сомнительная лестница, упирающаяся в совсем уж не сулящую ничего хорошего дверь. И именно эту дверь Верд пнул ногой, потому что проклятые метки проснулись, засветились и недвусмысленно намекнули, что мужчинам следует сунуться в самое пекло.

Вопреки внешнему виду, гнилые доски оказались живучими и вылетать с корнем не спешили. Посередине двери открылось окошечко с человеческую голову размером (у Санни аж во рту пересохло, когда по подтёкам у основания он понял, что размерчик выбран под стать самому ходовому в районе товару). Окошечко явило миру, а вместе с ним и спутникам, покамест не отделённую от толстой шеи внушительную башку. Её обладатель с непривычки сощурился от яркого дневного света, не узнавая пришельцев.

— Пароль? — уточнил он, натужно пытаясь вспомнить, видел ли раньше этих двух мужиков. Тот, что с порезанной рожею, наверняка свой, а вот второй слишком холёный.

Вместо ответа Верд резко выбросил вперёд руку, цапнул голову за нос и дёрнул на себя. Голова оказалась снаружи, тело, ясное дело, в окошко не пролезло.

— Застрял? — наёмник заботливо придержал коротко стриженый затылок охранника. — Помочь?

И, размахнувшись, выдавил его обратно при помощи кулака. Самое удивительное, что дверь после небольшой задержки действительно распахнулась. Тот же детина, потирая шею, впустил гостей и одобрительно булькнул кровавой кашей на месте носа:

— Пароль, конечно, неправильный. Но хороший, чё.

Верд хмыкнул: он умел быстро стать своим в любой компании.

Они рухнули за стол одновременно. Уставшие, некормленые, с пустыми кошелями и прекрасно понимающие, что добром дело не кончится. Наёмник уже успел оценить и низкий потолок, из-за которого почти всем находящимся внутри приходилось наклоняться или садиться, и помещение, заваленное самыми ненужными (или, напротив, нужными) вещами вроде тележных колёс, сёдел, сундуков, мешков, некоторые из которых, вроде, ещё и шевелились. Сражаться в тесной тёмной каморке будет очень и очень неудобно. Но где наша не пропадала!