Дурная кровь - Даха Тараторина (2020)

Женщина приложила палец к улыбчивым губам с жёсткими фальшивыми морщинками в углах:

— А разве кистень не выбивает палицу?

— Никак нет, госпожа. Это от кона зависит. В этот раз палица побеждает всех, — не дрогнув, соврал Ранн. Бусины на туфельках перемигивались холодными искрами, точно заманивая в обмёрзшую паутину.

Колдунья медленно дважды хлопнула в ладоши, не то радуясь победе, не то аплодируя умелой лжи:

— Какая же я везучая, правда мальчики?

— Так точно, госпожа.

— Вот и чудненько, вот и ладненько! Пойдёмте-ка, расскажете, как дела в моём маленьком королевстве, а то, смотрю, мнётесь у порога, никак войти не решитесь.

Женщина приветливо распахнула дверь, пропуская охотников вперёд, а Лайо в который раз содрогнулся, точно его приглашали заглянуть в пасть волку.

Если колдунья и преувеличивала, называя двор королевством, то лишь слегка. Потому что огромная полукруглая комната, занимающая здоровенную часть дома, более всего походила именно на тронный зал. Резное деревянное кресло с гладкой спинкой, наверняка ужасно твёрдое и неудобное, возвышалось на постаменте: самое место, чтобы карать и миловать. Стулья поменьше, но тоже искусно украшенные, расходились от него в два ряда вдоль противоположных стен. Эти пустовали и пахли свежим деревом. Пока ещё не отшлифованные, в отличие от большого трона, они уместнее смотрелись бы в пыточной. Светлые, аккуратные, ровные… но Лайо всё не мог отделаться от мысли, что на высоких подлокотниках аккурат оставлено место под кандалы.

— Не пялься, — пихнул его локтем в бок Ранн.

И то верно: от любопытства кошка сдохла. Мало ли, для чего госпоже понадобилось добавить сидушек в зал? Может, гостей ждёт…

Едва зайдя в любимую комнату, женщина скинула вышитые туфельки и, не беспокоясь, что там мужики разглядят, задрала юбки, чтобы натянуть валенки.

— Холодно сегодня — жуть! — потопталась на месте она, наслаждаясь удобной обувкой. — Ну так какие у нас дела, мальчики?

С трона, а иначе как троном его и назвать нельзя, свисало вязаное шерстяное одеяло, в которое колдунья и укуталась. Ну точно пухлая курица-наседка! Только носки валенок, по-детски направленные друг на друга, виднеются.

Прокашлявшись, Ранн заслонил младшего охотника:

— Почти всех нашли. День-другой, и оставшиеся колдуньи прибудут домой. Только Верда, сказывают, в последний раз в Крепости видели, а потом пропал почти на две седмицы… Не извольте беспокоиться, госпожа, — торопливо продолжил мужчина.

Колдунья дослушивать не стала:

— Верд хороший мальчик, он меня не подведёт. Ой, Ранн, милый, неужто ты взволновался? Ну что ты! — накинув одеяло на плечи подобно мантии, она сбежала с постамента, помогла старому слуге подняться: — Ты же не думал, что я стану тебя наказывать за это? Ну что я, изверг какой?

— Что вы, госпожа! — вытянулись стрункой оба воина. — Вы милостивы и добры.

— И прекрасна ещё, — скромно добавила колдунья.

— Прекрасней небесного светила! — подтвердил опытный Ранн. Ему вдруг, как и молодому трусливому Лайо, захотелось оказаться как можно дальше от этой красивой, улыбчивой и невероятно страшной женщины. Ровно зимняя ночь: заворожит, укроет, укутает теплом… А наутро уже не проснёшься, так и останешься навечно в белой перине, скрючившись в три погибели.

— Ох, хитрецы! — погрозила им колдунья, возвращаясь на место. Поджала ноги, укрылась поуютнее и достала из-под трона завёрнутый в полотенце пирог с красной смородой. Огляделась в поисках ножа али ложки, не нашла и, пожав плечами, колупнула пальцем из самой серёдки, с наслаждением зачёрпывая алое месиво и отправляя в рот. — Если это единственное, что пошло не так, жить можно, — уста её заалели, да не призывно, а точно кровь вытекала из раскушенных ягод. — Ну опоздали и опоздали. Верд ни разу меня не подводил.

Лайо шумно икнул, привлекая к себе нежеланное внимание. Колдунья сощурилась и уточнила, медленно облизывая красные губы: