Бегущий за ветром - Халед Хоссейни (2003)

— Как никогда в жизни.

— Ты все хорошо обдумал?

— Обдумал, Баба.

— Тогда дай мне телефон. И мой маленький блокнот.

Я изумленно заморгал.

— Прямо сейчас?

— А когда еще?

Я протянул ему телефон и черную записную книжечку, куда Баба записывал номера телефонов земляков.

Баба разыскал телефон Тахери. Набрал номер. Прижал трубку к уху.

Сердце у меня так и прыгало.

— Джамиля-джан? Салям алейкум. — Баба представился. — Значительно лучше, спасибо. Благодарю вас, что зашли меня проведать. — Баба немножко помолчал. Кивнул. — Я этого не забуду. Генерал-сагиб дома? (Пауза.) Спасибо.

Баба бросил на меня косой взгляд. Ни с того ни с сего меня стал разбирать смех. Я сунул себе в рот кулак, только бы не прыснуть.

— Генерал-сагиб, салям алейкум. Да, мне куда лучше. Вы так любезны. Я звоню, чтобы спросить, сможете ли вы и ханум Тахери принять меня у себя завтра? У меня почетное поручение… Да… Одиннадцать часов подойдет. До свидания. Хода хафез.

Он повесил трубку, и мы с ним уставились друг на друга. Сдерживаемый мною смех наконец прорвался наружу. Баба расхохотался вслед за мной.

Смоченные волосы Баба зачесал назад. Я помог ему надеть белую рубашку и повязал галстук, воротничок болтался на исхудавшей шее, вдруг сделавшись велик сразу дюйма на два. Сердце у меня сжалось — одной ногой отец уже стоял в могиле. Как пусто будет в мире без него… Нет, прочь эти мысли. Ведь Баба еще жив. И день сегодня такой радостный, не надо его омрачать.

Парадный коричневый костюм висел на отце как на вешалке — мне пришлось закатать у пиджака рукава, чтобы это не так бросалось в глаза. Шнурки на ботинках тоже завязывал я.

Генерал с женой и дочерью жил в одном из «афганских» районов Фримонта. Дом их был невысокий, одноэтажный, с эркерами и двускатной крышей. Крыльцо украшали горшки с геранью. Во дворе стоял серый микроавтобус.

Я помог Бабе выбраться из «форда» и опять уселся за руль. Баба наклонился ко мне:

— Будь дома. Я позвоню через часик.

— Хорошо. Удачи тебе.

Баба улыбнулся.

В зеркало заднего вида я наблюдал, как он неуверенной походкой ковыляет к крыльцу. Он шел выполнять отцовский долг. Последний.

В ожидании звонка я мерил шагами квартиру. Пятнадцать шагов в длину, десять с половиной в ширину.

А что, если генерал откажет? Если я ему не нравлюсь?

Комната — кухня. Комната — кухня. Сколько там на часах микроволновки? Долго еще ждать?

Телефон зазвонил около двенадцати. У аппарата был Баба.

— Ну, что?

— Генерал согласен.

Я облегченно вздохнул. Руки у меня тряслись.

— Слава богу!

— Но Сорая-джан пока у себя в комнате. Она хочет сперва поговорить с тобой.

— Я готов.

Баба кому-то что-то сказал. Послышался легкий щелчок.

— Амир? — Голос Сораи.

— Салям.

— Отец согласен.

— Знаю. — Я улыбался и потирал руки. — Я так счастлив. У меня просто нет слов.

— Я тоже счастлива, Амир. Не верится, что все это… на самом деле.

— Мне тоже.

— Только знаешь… Мне надо тебе рассказать что-то очень важное. Прямо сейчас.

— Это все не имеет никакого значения.

— Ты должен знать. Не годится, чтобы мы начинали с тайн. Будет лучше, если ты узнаешь обо всем от меня.

— Если тебе так легче, говори. Но это ничего не изменит.

Сорая помолчала.