Тысяча сияющих солнц - Халед Хоссейни (2008)

Вот оно, первое скользкое место в их плане: найти мужчину, которого можно будет выдать за родственника. Ведь та свобода, что имелась у женщин прежде, давно в прошлом. Лейла помнила слова, сказанные Баби, когда у власти находились коммунисты: «Сейчас женщинам в Афганистане открыты все пути, Лейла». После того как власть в апреле 1992 года перешла к моджахедам, страна стала именоваться Исламское Государство Афганистан. Верховный суд, возглавляемый Раббани, заполнили консервативные неуступчивые муллы, которые вмиг отменили законы, введенные в отношении женщин коммунистами, и обратились к овеянному веками шариату: женщинам кутаться от посторонних глаз, отправляться в путь исключительно в сопровождении родственника-мужчины, за супружескую измену женщин следует побивать камнями. Правда, пока древние законы соблюдались не слишком строго. «Им просто не до нас, – сказала как-то Лейла, – если бы не война друг с другом, уж они бы за нас взялись».

Второе скользкое место было связано с тем, как им, собственно, попасть в Пакистан. Приняв уже почти два миллиона беженцев, Пакистан в январе этого года закрыл для афганцев свои границы. Как говорили, теперь туда пускали только по визам. Но границы не были закрыты наглухо (впрочем, они никогда не были на крепком замке), и тысячи афганцев продолжали просачиваться в Пакистан – по гуманитарным каналам, за взятки или наняв проводника.

«Нам главное попасть на место, а там способ найдется», – говорила Лейла.

– Как тебе этот? – спрашивает Мариам.

– Вид у него какой-то… не внушающий доверия.

– А вот он?

– Слишком стар. К тому же с ним еще двое мужчин.

Наконец Лейла находит нужного человека.

Он сидит на скамейке у входа в парк, рядом с ним женщина в бурке, на руках – маленький мальчик в тюбетейке, наверное, ровесник Азизы. На надежном мужчине рубашка с расстегнутым воротником и скромный серый плащ, нескольких пуговиц нет.

– Подожди меня здесь, – велит Лейла. Мариам снова принимается за молитвы. Лейла подходит к молодому человеку, тот чуть привстает, закрываясь рукой от солнца.

– Извини меня, брат, вы едете в Пешавар?

– Да, – щурит глаза тот.

– Не мог бы ты нам помочь? Окажи нам услугу.

Мужчина передает мальчика женщине и вместе с Лейлой отходит на пару шагов в сторону.

– Чем могу служить, хамшира?

У него доброе лицо и кроткие глаза. Лейла рассказывает ему сочиненную заранее историю. Она – вдова. Никого из родственников у них с матерью и дочкой в Кабуле не осталось, и они решили перебраться к дяде в Пешавар.

– И ты хочешь ехать с моей семьей, – подхватывает молодой человек.

– Знаю, мы будем тебе в тягость. Но ты с виду такой отзывчивый, и я…

– Хамшира, не тревожься зря. Я понимаю. Я все сделаю. Позволь, я пойду и куплю тебе билеты.

– Спасибо, брат. Это доброе дело в глазах Господа, саваб.

Лейла достает из-под бурки конверт и протягивает своему спасителю. В конверте тысяча сто афгани – примерно половина всех имеющихся при ней денег. Сколько-то скопила, сколько-то получила за кольцо.

Мужчина прячет конверт в карман брюк. – Подожди меня здесь.

На глазах у Лейлы молодой человек входит в здание. Возвращается через полчаса.

– Пусть лучше твои билеты побудут пока у меня. Автобус отъезжает через час, ровно в одиннадцать. Сядем в автобус все вместе. Меня зовут Вакиль. Если спросят – не должны, вообще-то, – я им скажу, что ты мне – двоюродная сестра.

– Я – Лейла. Мою мать зовут Мариам, дочку – Азиза.

– Я запомню. Не отходите от нас далеко.

Они располагаются на соседней скамейке. Утро солнечное и теплое, далеко над холмами два-три белых пушистых облачка. Мариам кормит Азизу печеньем, которое она предусмотрительно захватила с собой из дома, и предлагает Лейле.

– Да мне куска не проглотить, – смеется Лейла. – Меня всю трясет.

– И меня тоже.

– Спасибо тебе, Мариам.

– За что?