Беру тебя напрокат - Елена Трифоненко (2020)

— Есть идеи, куда старушка могла деться? — нарочито бодрым голосом интересуется Ника.

— Нет. Я думал, это ты что-нибудь придумаешь: все же тебе ближе беспощадная женская логика.

В ее глазах снова пляшут искорки ярости.

— Решил поупражняться в мизогинии?

— Нет, я серьезно. Давай, Ник, напряги извилины и скажи: если бы тебе перевалило за семьдесят и захотелось сбежать от мужа, куда бы ты отправилась?

Она хмурит брови:

— Я бы двинула в буфет. Но у меня не бывает приступов амнезии.

Мы заглядываем в пару ближайших магазинчиков, но там почти нет посетителей. Только несколько молодых девушек таскаются с пакетами от стойки к стойке.

— Обычно любая ситуация, связанная с чокнутыми, развивается по самому ужасному сценарию, — философски замечаю я. — Так что неплохо бы прикинуть, что самое безумное может учинить бабуля.

— Самое безумное? — Ника задумывается. — Наверное, она может станцевать чечетку на рояле.

— Ты смеешься? Откуда здесь рояль?

— От верблюда, — сердито огрызается злючка, — вообще-то тут имеется лаунж-зона с роялем.

— Как это я ее пропустил? — бормочу я себе под нос, а Ника уже бежит вприпрыжку в неизвестном направлении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я, конечно, тоже прибавляю хода и спешу за ней. Через минуту мы оказываемся в каком-то закутке с кустами и креслами. И да, там есть рояль — черный, старый, выглядящий невероятно дорого. За роялем сидит худенький паренек, что-то наигрывает.

Ника встревожено озирается. В лаунж-зоне полно бабуль в красных платьях.

— В шляпе никого, — с разочарованием констатирую я.

— Да, но она могла снять шляпу.

Мы с Никой почти одновременно переводим взгляд на ноги присутствующих любительниц музыки.

— Желтых туфель вроде нет. — Ника вздыхает и тут же сама себе возражает: — Хотя что понимать под желтым? Может, дедуля имел в виду бежевый цвет или персиковый?

Ох, уж эти девушки! Создают себе проблемы на пустом месте. Я подхожу к музыканту, похлопываю его по плечу. Парень чуть вздрагивает и, конечно, перестает играть.

— Уан момент плис, — бормочу я, а потом громче рявкаю: — Эй, дамы, пушинки среди вас есть?

Пожилые женщины глядят на меня с недоумением. Не похоже, что кто-то из них понимает по-русски.

— Пушинки, ау? — на всякий случай еще раз повторяю я, а потом возвращаюсь к Нике. — Не, тут ее точно нет. Пошли проверим версию с буфетом.

Ника закусывает губу и смотрит сквозь меня. Вид у нее, кстати, какой-то замученный. Хотя, может, мне кажется.

К нам вдруг подваливает официантка. На ее подносе несколько бокалов с разноцветными напитками. Официантка на английском лопочет что-то про промоакцию и предлагает нам по алкогольному коктейлю. Я отказываюсь, а вот Ника вдруг соглашается. Она махом опрокидывает в себя стакан с какой-то красной фигней и морщится. Я даже присвистываю от ее прыти. Официантка, впрочем, тоже слегка удивленна.

— Вообще, я почти не пью, — зачем-то говорит ей Ника по-английски.

— Ну да, ну да, — бормочу я на русском. — Сегодня ты просто образец трезвости. Сначала с англичанином каким-то хлебала, теперь тут.

— Просто я сейчас неважно себя чувствую, — продолжает оправдываться она.

— Пойдем уже, «трезвенница», пока совсем не наклюкалась, — я хватаю ею за руку и пытаюсь тащить к буфету.

Ника вырывается:

— Слушай, Петров, а чего ты мне тут указываешь, а? Ты мне — кто, папочка?

Она решительно берет с подноса еще один бокал с коктейлем и демонстративно опустошает и его.

— Нет-нет, — лопочет обескураженная официантка. — Только один напиток на человека.

— Ой, извините, не поняла. Но это ничего. Считайте, что я выпила коктейль вот этого хлыща. — Ника с расхрабрившимся видом тычет в меня пальцем.